Новости

Александр Кузин: Нам нужен доктор


3 октября наш театр открывает 215-й сезон премьерой спектакля «Карусель по господину Фрейду» в постановке народного артиста России Александра Кузина и сценографии Юрия Наместникова. Австрийский писатель и драматург Артур Шницлер стал невероятно популярен в Европе и у нас, в России, на рубеже XIX-XX веков, и интерес к его творчеству, кажется, не угасал никогда – например, кинематографический ХХ век можно легко представить как историю экранизаций текстов этого автора – последней по времени стала провокационная картина Стенли Кубрика «С широко закрытыми глазами».

Предлагаем вашему вниманию интервью с режиссером спектакля Александром Кузиным.

– Александр Сергеевич, как вы думаете, почему по Шницлеру сходили с ума многие авторы нашего Серебряного века? Почему выказывали столько внимания, интереса, даже поклонения? Упоминали в собственных текстах, подражали, читали и перечитывали. Его переводил Мандельштам. Под его влиянием находились Цветаева и Брюсов. Его ставили Мейерхольд и Таиров.

kuzin– Потому что правду сказал. Фрейд был доктором, и результатом его медицинского опыта и наблюдений, стало учение о том, что всё в жизни человека зависит от его желаний, от взаимоотношений женщины и мужчины, и это воспринималось как мощное открытие, поскольку прежде скрывалось. А Шницлер впервые об этом написал, неожиданно для всех назвал вещи своими именами. Хотя, конечно, в литературе второй половины XIX века эта тема звучала – у Мопассана, например. Но текст Шницлера всё равно вызвал скандал – как будто автор сказал о чем-то запрещенном. Все его читали и все его ругали. В силу именно этого обстоятельства он стал модным. «Ах, как это так можно?!» – восклицали многие по поводу «Карусели». Его прочитал и высоко оценил Чехов. Шницлер ведь по манере очень ему близок. Может, Шницлер не такой тонкий, умный и деликатный, как Чехов, но созвучность этих авторов, по-моему, очевидна.

– Да, но был еще поэт Блок, который писал: «Всем чутким людям в Европе теперь ясно, что под ногами – горячие уголья. Но, чтоб ходить по ним, Артур Шницлер приобрел себе венские ботинки из толстой кожи и действительно продефилировал в них под гром аплодисментов, да так, что и публика осталась довольна и писатель себе ног угольями не повредил». Вам не кажется, что это очень точно подмечено?

– В отношении России – да. Начало ХХ века было таким временем. Ходили по «горячим угольям». Но «сын красавицы Вены» Артур Шницлер был вне социальности – он этих тем просто не затрагивал.

– Шницлер, как и Чехов, был одно время практикующим доктором. Эта профессия оказывает влияние на мировоззрение писателей?

– Мне кажется, – да. Они всю «требуху» человеческую, всю её изнанку хорошо знают, знают, как никто. На него и психоанализ Фрейда, которым тогда вся Европа увлекалась, оказал свое воздействие. Этот взгляд на происходящее лишен романтических затей. Какая уж тут романтика?

– Да, но это было время увлечения еще и метафизикой и мистицизмом. Почему они есть в прозе Шницлера, но их совсем нет в пьесе? Казалось бы, в разговоре о любви – сам бог велел.

– Потому что в этой пьесе нет любви. Это пьеса не про любовь. Или про любовь, но продажную. Всё за деньги, всё продается, и любовь – тоже. Любовь как ценность человеческих взаимоотношений в «Карусели» отсутствует. Здесь она вывернута наизнанку, представлена своей оборотной стороной – плотской. Всё в его мире оборачивается безобразным театром. Когда на сцене появляется Граф – персонаж с чувствами и принципами – автор не щадит их, иллюзии героя разбиваются в пух и прах. Пьеса замечательно композиционно сочинена. Я сделал небольшие сокращения, намеренно обострив все ситуации – для нынешнего восприятия в ней слишком много слов. Смысл остается, пьеса эта – о пороке, который часто прячется за внешней стороной нашей жизни.

– Вам кажется, что сегодня эта тема актуальна?

– По-моему, очень. Она всегда была актуальна, но сегодня – как никогда. Жизнь изменилась и стала гораздо жестче в последнее время. Не знаю, остались ли еще ростки подлинных, чистых человеческих отношений. Просто, когда на первый план выходят война, голод и социальные передряги, эта тема отступает. А как только возникает некое благополучие, как только возникает некая сытость, всё это снова вылезает в человеке. Как у Шницлера, во всех – от проститутки до графа. Автор фиксирует, как порок разъедает и уничтожает человеческое в человеке. При этом он часто иронизирует, издевается, поэтому пьеса такая смешная, но не употребляет ни одного грубого слова и ничего специально не демонстрирует. Он задает вопрос – а когда мы настоящие? Ведь счастливым человек может стать только тогда, когда он перестает обманывать себя, когда он находится с самим собой в ладу. Тут снова возникает тема доктора, который нам всем нужен сегодня, – для того чтобы избавиться от болезни, человеку необходимо знать свой диагноз. Но и слишком серьезно к болезни не нужно относиться. Только тогда ее можно преодолеть. Только в этом случае мы начнем выздоравливать.

Ольга Харитонова