Интервью перед премьерой

18 и 19 мая на Большой сцене театра состоится премьера спектакля «Идиот» по роману Федора Достоевского. Сценическая версия Ивана Комарова. Разговор с режиссером перед премьерой вы можете прочитать на нашем сайте ­­­­saratovdrama.com

А сегодня мы предлагаем вашему вниманию несколько небольших актерских интервью перед премьерой.

Народная артистка России Людмила Гришина: Замыслом Ивана увлечены все

— Людмила Николаевна, вы повидали на своем веку немало самых разных режиссеров и всегда быстро понимали, кто из них кто. На чем основан ваш скорый творческий контакт с Иваном Комаровым – ведь вы относитесь к нему с особым актерским доверием.

— Во-первых, Ваня не зажимает артистов, не давит на них своим пониманием произведения, а дает свободу. И это при том, что он всегда готов к работе и у него есть свое твердое решение спектакля. Но он внимательно относится к актерской импровизации и умеет точно отбирать то, что необходимо ему, соответствует его замыслу.

— А вас не смущают те его решения, которые порою вызывают споры и неприятие части зрителей?

— В том, что предлагает этот режиссер, есть продуманность и особый интерес. Над его решениями стоит поразмыслить, понять их и принять. Меня они не смущают, напротив – будят актерскую фантазию, ты начинаешь острее чувствовать своего персонажа, приходишь домой и продолжаешь внутреннюю работу над спектаклем.

— Вы однажды отказались от роли в другом спектакле по Достоевскому. Не любите его?

— Ну как его можно не любить? Но отторжение от страданий и мучений, которыми полны произведения Федора Михайловича, у меня бывало. Но здесь, в нашем «Идиоте», – всё по-другому.

— Как бы вы это «другое» определили?

— Во-первых, как желание следовать высокой морали, истинным человеческим ценностям. И во-вторых, в спектакле очень важна тема искусства, того, как мы его понимаем – вокруг этого ведь целые баталии и происходят. Есть люди, которые понимают произведение единственным им доступным образом и стоят на своем – это должно быть так и никак иначе, и совершенно не готовы слышать другого, воспринимать иную точку зрения. Моя героиня говорит, что «искусство – это не банка соленых огурцов». Каждый художник видит этот мир по-своему, выражает свои чувства и мысли. Мы вместе с режиссером сочиняем свой театральный спектакль, а не представляем живые картинки и иллюстрируем литературное произведение.

— Вам это сочинение интересно?

— Очень. Очень интересно. И не только мне. Замыслом Ивана, его способом работы увлечены все. Конечно, на первых репетициях «Анны Карениной» мы испытывали некоторое недоумение и не сразу понимали предложения режиссера. Но это было давно, при первом знакомстве. Теперь мы вместе с ним, и его решение стало общим. В этом нет сомнений.

Марина Абраменко: Аглая – современная девушка, написанная Достоевским

— Марина, расскажи, что чувствует молодая актриса, которая, придя в театр со студенческой скамьи, получает в спектакле по роману «Анна Каренина» роль лошади Вронского Фру-Фру?

— Конечно, я поначалу не очень понимала, как приступить к работе над этой ролью, но испуг быстро прошел, потому что Иван относится к любому актеру индивидуально, ему важно, чтобы каждый чувствовал себя в работе комфортно, то есть приближенно к собственной органике. Мы использовали самые разные тренинги, чтобы подойти к образу, искали точные мотивации. Моя лошадка хочет быть ближе к тем, кто сидит в зрительном зале, рассказывать истории про них и для них.

— Кого Фру-Фру больше всего любит?

— Больше всего она любит Анну. Потому что Анна запуталась, потому что она, бедная-несчастная, не знает, не понимает, что делать, как вести себя в сложной ситуации? И не к кому обратиться, некому ей подсказать. А Фру-Фру ничем не может ей помочь.

— Работа в «Идиоте» чем-то похожа на «Анну Каренину»?

— Нет. Совсем нет. Это совершенно другой спектакль и по жанру, и по способу актерского существования. Зрители, видевшие «Анну Каренину», могут подумать, что «Идиот» будет чем-то похожим. Тем более что группа занятых артистов в основном та же. Но нет. Думаю, что нас будет не узнать. Страшновато немножко. Но у нас получается.

— Ты играешь Аглаю Епанчину. Что тебя в ней привлекает?

— Она очень смелая, сильная, она не хочет никому подчиняться, хочет жить и действовать по собственной воле. Родители хотят выдать ее замуж, а она этого совершенно не хочет. Аглая хочет уехать заграницу, чтобы учиться, бороться за права женщин. Понятие «бунт» – это про нее. Очень современная девушка, написанная Достоевским.

— А почему она полюбила Мышкина?

— Потому что он не такой, как все. Потому что он не похож на других. Потому что он – индивидуальность. Он очень честный и искренний человек, всегда говорит то, что думает. А еще он вернулся из Европы, и может ей помочь устроиться там. Аглая ни в коем случае не использует Мышкина, он – её первая и настоящая любовь. Она просто верит, что возможность любить и обрести свободу – такое счастливое стечение обстоятельств.

Заслуженный артист России Виктор Мамонов: Работой над «Идиотом» режиссер объединил всех – на сцене и за кулисами

— Виктор, ты смотрел «Анну Каренину» из зрительного зала. Теперь ты непосредственный участник предстоящей премьеры «Идиота». Как меняется актерское зрение в таком случае?

— Оно меняется абсолютно. Когда ты смотришь как зритель, в тебе живут твои любимые моменты и сцены из романа, и ты огорчаешься, если они не вошли в спектакль. Что-то похожее происходит с каждым, кто приходит в театр. Желание утвердиться в своем порою сильнее, чем интерес к взгляду другого человека.

Я не знаю, как проходили репетиции Толстого, но я вижу и чувствую, что в работе над Достоевским каждый горит и живет этой историей по-настоящему. Меня страшно подкупает и заражает то, как живут мои партнеры в этой истории. Мы, как мне кажется, нашли общий язык с Иваном, он – режиссер и человек тонкий, умный и обладающий чувством юмора. То, что он делает сейчас в «Идиоте», приобретает очень мощное качество. Его приемы настолько не избиты, что всякий раз рождают что-то новое.

В нашем зале с десятого ряда зрители уже не все видят, что происходит с артистами. В этом спектакле использование камер дает крупный план, позволяет пристально вглядываться в происходящее с героями. У Достоевского есть сцена, где герои на вечере у Настасьи Филипповны рассказывают самые страшные истории из своей жизни. Иван меня попросил сделать историю генерала Епанчина в стихах и под гитару. По-моему, это только помогает ее услышать.

От режиссера исходят очень позитивные эмоции, мысли и чувства. Он сумел всех объединить на сцене и за кулисами, всех работников, участвующих в создании спектакля. Никто не ждет своих сцен в гримерках, артисты сидят в зрительном зале и смотрят репетиции, все увлечены одним делом и существуют в едином потоке.

— Про что, как раньше спрашивали, твой генерал Епанчин?

— Не могу сказать, что мы точно определили тему этого образа. Скорее, я ищу конкретного человека, со всеми его приметами и особенностями. Действие романа перенесено в девяностые годы ХХ века, и это позволяет подключать собственный опыт и наблюдения. Фабула романа, его структура, основные темы, взаимоотношения героев – всё это сохранено в спектакле, мысли и тексты Достоевского поразительно современны. И те задачи, которые ставит перед артистами Иван, очень способствуют раскрытию истории, сообщают ей энергию внутреннего движения. У Ивана все образы решены от и до – такое вообще редко бывает. А тут еще воздействует сценография, очень интересно и мощно работающая. Когда это всё сложится, и если сложится (мы, актеры, часто суеверны, так что добавим «если»), то это будет Вещь.

Подготовила Ольга Харитонова