Пресса

Пресса


Любить сейчас


Чтобы показать историю Ромео и Джульетты, нужна героиня. Такая, которая влюбит в себя не только юного Монтекки, но и зрителей.


Mamba
Italia


И в саратовском театральном институте московский режиссер Марина Глуховская ее отыскала - второкурсницу Екатерину Дудченко. Джульетта здесь - рыжеволосая, живая девочка, скуластая,с вздернутым носиком. Ей подарят огромного мишку. Но на юге девочки созревают быстро. Она уже маленькая женщина, с характером, как и ее властный отец (отличная работа Андрея Казакова), способная отстаивать свои чувства. Любовь к Ромео, случайно встреченному, вспыхнет в ней, как факел в ночи. Девочка растеряна: «Все слишком уж внезапно и стремглав, // Как молния - блеснет и отблистала».


Вторая главная задача постановщика «Ромео и Джульетты» (в данном случае - в Саратовской драме)– найти актера на роль возлюбленного. Им стал Максим Локтионов, с его романической внешностью, детским взглядом и как будто холодноватым темпераментом. Когда влюбится по-настоящему, в нем заговорит поэт. Вот ведь как красиво скажет: «Она горит алмазною серьгою // Для бренной жизни слишком дорогою, // У чернокожей ночи на щеке».

Но Ромео - не традиционный лирический герой. Джинсы, куртка на голое тело, пиво, табак, дружеские пирушки. Осовременивают Шекспира? Так сказать - ничего не сказать. Да, герои одеты не в исторические костюмы (женщины чуть «историчней»), велосипеды и мотоциклы – уже часть их жизни. Есть и рэп, и брейк, так сразивший пишущих о спектакле. Глуховская всегда умеет выстроить на сцене свой мир, наполнив его подробностями, которым веришь. И Верона эпохи Ренессанса тут похожа на оживленный муравейник в хитросплетении металлических конструкций (художник Юрий Наместников). Велосипедисты, боксеры, покупатели, прохожие… Кучка молодых людей в огнеопасном возрасте, слово за слово - уже кипит уличное сражение. Только удар колокола разгоняет драчунов. Князь Веронский (величествен в этой роли Валерий Ерофеев) сурово осуждает междоусобицу кланов.


А парни уже ремонтируют мотоцикл, потягивая пиво из бутылок, женщины в черных повязках снуют по своим делам. Кто-то боксирует, кто-то ( как наш Ромео), изнывает от неразделенной любви, и приятели над ним подтрунивают ( удачный дуэт Бенволио и Беллы: студент Дмитрий Кривоносов - актриса Екатерина Ледяева)… Женщины приносят тазы, тряпки - готовят стол к тризне. С тем же усердием они будут обряжать на нем Джульетту, подбирая ей свадебную фату и туфли. И над всем этим непрерывным действом звучит ритмичная, заводящая Mamba italiano. Звучат и другие песни, много песен, и иронично поданная Sole mio – режиссер,человек музыкальный, сама их подбирает - но эта возвращается снова и снова. Типичная Италия, что тоже в стиле автора трагедии. Как писала госпожа де Сталь, «Шекспир глубже всех чужестранных писателей постиг итальянский национальный характер…В этом творении…столько жизни, бьющей через край, столько яркой экспрессии, что она полностью отвечает духу Италии и её обитателей». А ведущий шекспировед Алексей Бартошевич говорил об атмосфере пьесы: герои существуют «в окружении простых, крепко сбитых вещей полудеревенского быта» нестоличного города.


Однако велосипеды (даже горные, с роликами и американскими горками у Константина Райкина), и кожа, и джинса, и современные песни, и юные возлюбленные (бывали и помоложе: великая Элеонора Дузе играла в возрасте шекспировской героини) – все это было. Даже использованный здесь перевод Осии Сороки, со всеми грубыми вольностями Возрождения, взамен деликатного пастернаковского, уже звучал с московской сцены. Как пишет Бартошевич, «он возвращает поэзии Шекспира широкое и вольное дыхание создавшей его эпохи».
Чего только не было с этой историей… И мужчины на все роли отнюдь не в шекспировские времена (в двух московских театрах до сих пор играют), и счастливые финалы, дописанные за автора, ремейки всякие сочинялись...Чем же так цепляет именно эта, тысяча первая или вторая ее версия?


Хэллоуин в разгаре


Ни приемами, ни актерской игрой, ни пластикой (хотя с ними все здесь в порядке), а тем острым чувством времени, которое удивительное у книжницы Глуховской. В старых книгах она вычитывает руны новой жизни. Как трудно сейчас быть молодым и любить по-настоящему. Не заниматься любовью, а именно любить. И как надо спешить жить и любить - мир так страшен, так непредсказуем. Ты совсем не хочешь ссориться со своими давними недругами, останавливаешь их, ты даже готов полюбить их, потому что их любит твоя девушка… Но ненависть душит молодых людей, темнит им глаза…


И взрослые погрязли в своей вражде, да и матримониальные аппетиты у них большие: Парис, жених Джульетты, «и родовит, и землями богат». А у синьоров Монтекки родовые замки, видимо, в прошлом. Иначе стал бы почтенный отец семейства наигрывать на аккордеоне наподобие уличных музыкантов (чудная пара Александр Каспаров и Светлана Москвина)!


Говорят, Земля сейчас быстрее вращается, одна заря сменить другую очень уж спешит. Ромео и его подруга спешили уже тогда. Все действие пьесы укладывается в четыре дня. Страдающий по недоступной красавице Ромео в компании озорников проникает в запретный дом Капулетти . По Шекспиру - на фамильный праздник, по Глуховской - на хэллоуин, где ведет свои игры нечистая сила. Пустые глазницы тыквенной головы осветят неверным светом празднество, и Ромео при виде веселой, рыжей девчонки в красном в горошек платье позабудет свою прежнюю привязанность.
Это воскресенье. В понедельник их повенчают, в среду у Джульетты уже другое венчание. За четыре дня беззаботная девочка, любимая дочь, проживет целую жизнь. Как страшно кричит она на похоронах брата… Джульетта узнает, что Ромео убил и изгнан. Она раскачивается, открывает рот - из него не вырывается ни звука. Не забыть этот безмолвный крик - в конце он обретет голос Меняется и дитя улиц - добродушный шалопай Ромео.
«Что мне эта мудрость? // Не может философия создать // Джульетту, и переместить Верону», - скажет он в отчаянии. С любовью нынче не отсидеться – не дадут. И значит, за нее надо драться. Он поймет это не сразу, понадобится много печальных обстоятельств, и даже - отрезвляющее ведро с водой. Вода как противовес их фееричной страсти: студит пылающие щеки в ведре и Джульетта. Париса - досадную помеху на его последнем пути - убьет уже другой Ромео.


Из мрамора постель


Волею режиссера (и масштабом личности актера) на первый план выходит настоятель монастыря Лоренцо. В трактовке Виктора Мамонова это сильный, мускулистый, не старый еще мужчина, хорошо знающий природу людей. Только он поддержит тайных любовников, умеет и утешить , и встряхнуть, если надо. Когда удавка на шее бедняжки готова затянуться, не чуждый знахарства Лоренцо изготовит страшное снадобье. Прислушиваются к нему и знатные господа. Цель настоятеля - мир хотя бы на территории отдельно взятой Вероны. Но бог Случай опять подожжет «пороховую бочку старой распри».


Меркуцио убит из-под руки Ромео, Капулетти на день ускорил свадьбу дочери, гонец попал в карантин, не донеся весть тайному супругу, занятый по горло настоятель не успел в склеп. Верона притихла в ужасе - надолго ли? Тревожная мелодия давно сменила старую добрую мамбу. Клинт Манселл написал ее к фильму «Реквием по мечте», посвятив тем, «кто думает, что боли нет, нет любви, предательства и лжи, нет чувств, а наша жизнь всего лишь игра».


Сцена смерти решена лаконично и тихо. Застывает на камне склепа Ромео. Покорно глотает таблетки из его баночки Джульетта… На поклоны он вынесет ее на руках. Вместе они и на программке , уже подернутые каменным покрывалом (которые так волшебно ваяли скульпторы их эпохи), отвечая чаяниям отца девочки: «Две жертвы нашей распри роковой, // В постели спите мраморной одной».


Да, любовь сильнее смерти, но всюду рыщет смерть. Двух, здоровых, чистых, лучших ее детей она легко у жизни забирает. Не проводя прямых параллелей, ни на что особенно не намекая, режиссер выводит спектакль на самое острие наших проблем. «Надо жить, надо жить»? - нет, надо жить и любить здесь и сейчас. Можем не успеть.


Заметы на полях


Отметила еще актерские работы говорливого Меркуццио ( Денис Кузнецов) – первой жертвы вновь вспыхнувшей свары, простодушной Няни (Любовь Воробьева), послушной матери Джульетты (Алиса Зыкина). Трепеща перед грозным супругом, та подписывает приговор дочери: «Она благодарит, но предпочтет //Могилу. Что ж, пускай бы». Нечеловеческий крик вырвется из ее груди над бездыханным телом Джульетты. Зыкина тот редкий тип актрисы, которой по силам трагические роли. Запоминается эротичный этюд великолепно владеющей своим телом Александры Коваленко (она и педагог-репетитор по танцам).


Установив между героями более тесные связи, постановщик всех включила в генеалогическое древо (довольно, кстати, запутанное). Так появились многочисленные дяди, племянники, дальние родичи, воспитанницы. Что тоже вливает живую кровь в историю четырехсотлетней давности. Однако мизансцены с ключевыми фигурами Тибальта и Париса пока не стали яркими эпизодами. Студентам, их играющим, еще не достает убедительности и, возможно, актерского драйва. Но это как бы заметы на полях. Спектакль очень серьезен – при всей его ироничности - и значителен. Бесспорно, фирменный - от режиссера «Гамлета» и «Преступления и наказания»
.


Ирина Крайнова

18 февраля 2016

САРЫТАУН.АРТ


Возврат к списку