ТАНГОВЫМ ШАГОМ...К ШЕКСПИРУ

ТЕАТРАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ .Курс Игоря и Любови Баголеев играет "Веронцев"

Так к нему еще не приближались.
Были на сцене церемонные придворные танцы ,танцевали в современной стилистике (давнишний спектакль театра Вахтангова, старый телеспектакль с Олегом Далем, недавний, поставленный французом в российской глубинке, фильм по спектаклю английского театра). Но что бы танго у Шекспира? – как в дипломном спектакле по пьесе «Два веронца» на сцене Саратовской драмы (назван по дословному переводу - «Два джентльмена из Вероны»).С другой стороны, какой танец может еще передать это молодое кипение крови, эту любовь-ненависть, когда хочется одновременно надавать ему пощечин за измену и… сорвать с него одежду. Гениально поставленное танго Алексея Зыкова позволяет и то, и другое – дать пощечину, а через пару минут слиться в экстазе музыки, любви и танца. Вот такой неожиданный финал у «Двух веронцев» с верной-верной Джулией (Елизавета Рябинина) и верным-неверным Протеем (Степан Тусюк).
Общеизвестно, что дипломные спектакли полны динамики и энергии – будущим актерам ее просто некуда девать. Руководитель курса и режиссер спектакля Игорь Баголей хорошо знает этого «джина в кувшине» и умело его на волю выпускает. Вышел, не без волшебника пластики Зыкова, вихрь танца и движения на сцене, просто цунами какое-то. Разбойники, слуги, музыканты, остальные участники действа все время куда-то движутся, скользят, летят, словно несомые невидимым ветром. Этот ветер, по словам Константина Паустовского, называется романтикой.
"Два веронца" - первая романтическая комедия великого британца, после «Комедии ошибок» и «Укрощения строптивой» с их довольно-таки площадным юмором.У этой любовной истории своя длинная предыстория. Шекспир, верно, знал модный тогда роман испанца Монтемайора "Влюбленная Диана". По ее сюжету была написана пьеса "Феликс и Филомела». Перо Шекспира (еще тогда очень молодое), коснувшись увлекательной фабулы , создало свое оригинальное произведение, запутав в сетях сюжета и героев, и зрителей. Помню хорошо из шекспировский комедий только «Укрощение строптивой», «Сон в летнюю » и «Двенадцатую ночь». В остальных череда героев – смелых, упрямых, предприимчивых – просто-таки сливается для меня в единую массу.
«Веронцы» - не лучший из текстов. Несообразности просто бросаются в глаза (город называют то Миланом, то Падуей, путешествие морем из сухопутной Вероны в отнюдь не морской Милан и т.п.). Есть версия, что пьесу, опубликованную уже после смерти драматурга, собирали по отдельным ролям в один текст. Но как говорит крупнейший шекспировед Аникст, «молодой Шекспир с упоением щедро накладывал краски на холст, создавая резкие контрасты, не боясь ярких цветовых пятен. Это еще не до конца отделанное полотно, а скорее этюд, но этюд гения».
Страсти захлестывают автора, они перекатываются волной эмоций к нам, в зал. Пламенные речи привлекательного Протея растопят и январский лед. Милая простушка Джулия загорится ответным чувством. Красавец Валентин аристократичен и несколько холодноват (Михаил Яценко). Но эта крепость мужского самомнения сдастся без боя обворожительной Сильвии – дочери герцога (Анна Суворова).
Сильвия - истинная женщина, проницательная, уверенная в своих силах. («Любимому письмо любимой писать любимого заставила»). Верная дочь дочь Катарины, сестра всех тех «ренессансных» женщин , что «дерзки, строптивы, надменны, раздражительны, упрямы». Не хватило актрисе лишь немного огня и остроты характера.
Зато очень хороша служанка Джулии Лючетта (Маргарита Смирнова). Появляется с роскошным яблоком в руках , в соблазнительном мини. Сексапильная, как лучшие дочери Евы, Лючетта надкусывает красный бок яблока и пускает его по кругу. Декорация Юрия Наместникова предельно проста – раздвижные двери (шалюзи?) с большим красным кругом посередине. Яблоко, смутившее когда-то в раю Адама, оно же - яркая мишень. Вечные охотницы за мужчинами – прекрасные девушки в воздушных, фантастически красивых нарядах от Наместникова (костюмы мужчин элегантны до невозможного)
Пестрыми птичками взлетают на подиум, моментально упархивают, не дав себя сфотографировать. Как не закружиться и не такой крепкой голове, как у Протея! «Но ведь мужчина стал бы совершенством,/Когда б он постоянством обладал./Непостоянство — всех грехов исток,/В нем, нерожденном, скрыт уже порок», - философствует тот.
Обаятельный получился Протей у молодого артиста, но… слишком одномерный, как впрочем, во многих постановках. Получающий удовольствие от своих интриг: расстроить побег влюбленных, помешать матримониальным планам Турио (забавен в этой роли Серги Хочолава). Аникст напоминает: «в эпоху Возрождения и критерии морали были несколько иными. Высшая человеческая добродетель усматривалась… в том, чтобы следовать своей природе, стремлениям ума и сердца, проявляя максимум энергии в достижении цели». Что Протей и делает - со всем пылом юности
Он умеет любить только то, что видит перед собой. Но как! «Несмотря на все ее насмешки,/Я перед нею — точно пес ручной./И я люблю тем преданней, чем больше/Она мои моленья презирает».Герцог здесь значителен и в меру гневлив (Тимур Макумов). Полна скрытой иронии его сценка с двумя поклонниками дочери на стульях с высокими спинками, позаимствованными, похоже, из другого Шекспира.
В полном соответствии с «пьесами плаща и шпаги» - смышленые и нелепые слуги. У Шекспира их вставные сценки-гэги расширены до больших монологов, рассчитанных на комиков, способных держать зал. И такие артисты есть на курсе Баголеев! Фаворитом вечера стал невероятно смешной, внешне простоватый Спид (типично итальянское имя, не так ли?) - Алексей Анисимов. Отличный дуэт они составили с Лансом (Роман Макаров). Жаль, что сокращена их уморительная сценка, где превозносят до небес достоинства некой коровницы.
Но – темпоритм, стремительный в этом действе, повлек за собой и другие сокращения, и изменения - не всегда понятные, еще больше нас запутывающие. Вместе с Джулией неожиданно отправится на поиски пропавшего жениха ее Служанка… Вместо верного рыцаря Эгламура Сильвии поможет переодетая юношей Джулия, которую Протей , по сюжету пьесы…уже нанял себе в слуги. Попавшего в лес слугу-шута - как Спид с Лансом обозначены в тексте - пугают разбойники (следует вставной гэг), которые вообще-то разбойницы. Тут дан довольно казарменный юмор с игрой слов. Разве мало нам шекспировских каламбуров, разбросанных в диалогах и монологах? Про ту же беспородную собаченцию Спида…
Но если отставить в сторону оригинал (который, возможно, недостоверен) и не сильно умничать, можно получить чисто театральное удовольствие от талантливой дерзости замысла и его воплощения, от хорошей игры, великолепных танцевальных движений. От энергии, молодости, свежести, наконец … От юного Вильяма нашего Шекспира.

Ирина Крайнова

24 февраля 2019

«САРЫТАУН.АРТ»