Пресса

Пресса


Павел Руднев: "Нам всем нужно узнать себя в зеркале, заново восстановить собственный образ"

В то время, как не утихают разговоры о том, что современным авторам буквально не пробиться на держащие оборону академические сцены, значительную часть репертуара театра драмы имени И.А.Слонова составляют спектакли драматургов, пишущих сегодня, и что особенно важно, – живущих в одном с нами городе. Театральный критик, арт-директор Центра имени Мейерхольда в Москве, специалист по новой драме и известный блогер Павел Руднев впервые побывал в театре на премьере спектакля «Паника. Мужчины на грани нервного срыва» в роли одного из переводчиков пьесы нашего театрального современника – финна Мика Мюлюахо. Во время следующего своего приезда Павел встретился с артистами и поделился впечатлениями от спектаклей, поставленных по пьесам современных авторов, – «Сиротливый Запад» Мартина Мак-Донаха, «Город ангелов» Игоря Игнатова и «Частная жизнь» Ксении Степанычевой. Предлагаем вам познакомиться с фрагментами этой беседы.

Критик - название неправильное. «Критик» не критикует искусство, а пытается его анализировать. Ни в коем случае не нужно воспринимать работу театроведа как работу товароведа, который дает первую, вторую и третью категории свежести. Мизансцена пастыря и паствы не верна для человека моей профессии, вызывает не те ассоциации. Критик сегодня - почти что частное лицо. Я не представитель министерства культуры, и мое мнение не влияет на размер актерской зарплаты. На мой взгляд, из этой профессии сейчас уходит «мафусаилово» начало. Я в большей степени человек театра, чем представитель независимых СМИ. Вы являетесь представителями театра-дома, замечательной метафоры, сложившейся в России. Центр имени Мейерхольда – скорее театр-гостиница, но боль и творческие мучения нам одинаково понятны и близки.

Правдоискательство важно, но правды нет

Ваш «Сиротливый Запад» – мой 18-й увиденный спектакль по замечательной пьесе Мак-Донаха, и это очень достойная работа. Она заставляет артистов потеть в буквальном смысле слова. Не знаю, является ли это частью концепции спектакля, но имено это обстоятельство мне очень нравится. Мы видим полного пафоса, внутреннего борения, «кипяченного» отца Уэлша и изможденных уставших от жизни братьев Конноров, которых игра в вечный конфликт утомила, стала инерционной, есть ощущение от самих персонажей «потухшего глаза внутри». Такие непробиваемые в своей сугубой телесности, не реагирующие на боль молодые по сути полустарички, готовые убивать от отсутствия выхлопа в жизни, возможности самореализации, эмоциональной усталости. И это очень чувствуется в игре сложившегося сценического дуэта Александра Кузьмина и Андрея Казакова. Это очень интересно и любопытно в вашем спектакле. Отец Уэлш Валерия Малинина - самая яркая, страстная, на мой взгляд, актерская работа в этом «Сиротливом Западе», и в то же время самая проблемная с точки зрения режиссерского рисунка. Роль хорошо сделана, но построена исключительно на проповеднической интонации. В пьесе Мак-Донаха Уэлш христоподобен, но в то же время это и пародия на священника, поскольку Христос может бояться своего пути, но никогда не будет в нем сомневаться. Отец Уэлш сомневается в способности выполнить свою миссию, и это пародийно в пьесе, драматург иронично относится к своему герою, а этого в спектакле я не вижу – это не застроено режиссером. Персонаж разрывается от несоответствия своего социального статуса и личных пороков и устремлений. У автора нет той цельности, прямоты и последовательности, которыми наделяют отца Уэлша режиссер Антон Коваленко и актер Валерий Малинин. ХХ век и Мак-Донах как серьезный представитель драматургии конца века чуждаются любой формы пафоса, исключительного серьеза. Все равно всё ирония и сарказм, никакой авторской позиции здесь нет, потому что нет единого взгляда на мир, и в этом прелесть драматургии Мак-Донаха. Она про то, что правды никто не знает, правда скрыта под уверенным слоем лжи, манипуляций и иллюзий. Важно правдоискательство, но правды никогда не добьешься – это одно из свойств такого рода драматургии. Зло есть норма жизни, оно перестало быть событием и предметом дискуссии. Оно не вызывает вопросов. У художника ХХ века есть желание показать мир окровавленный, злой и драматичный, но показать выход из этого зла не в его традиции – это прерогатива литературы ХIХ века, когда люди понимали, каким образом выживать. Очень точная, живая, интересная работа у Ольги Миловановой – Герлин. Женщина у Мак-Донаха развернута к тому, кто сомневается, но не успевает его спасти. Замечательная роль и придумка - образ Калеки, созданный Александром Каспаровым, плоть от плоти авторского мира, прощальная вспышка гуманизма. Очень важная тема у Мак-Донаха – его герои не боятся смерти. Они социопаты, которые ищут грани смерти. Гораздо интереснее для них пребывать на этой грани, чем не быть нигде. Они постоянно хотя узнать цену смерти и почувствовать себя на краю ее.

Экскурсия по детскому раю

Очень здорово, что вы поддерживаете этот жанр ультрасовременного театра – локальную местную историю привязанности человека к малой родине, чувству патриотизма, сформулированного без ложного пафоса, когда жители маленького города Ершова становятся героями спектакля, как это происходит в «Городе ангелов». Узнавание происходит и передается зрительному залу, создает очень теплую атмосферу. На самом деле вы поднимаете очень серьезную социальную проблему, потому что годы, прожитые после падения Советского Союза, заставили нас определенном смысле отказаться от самих себя. Мы мало смотрим на себя в зеркало. Очень важно восстановить собственный образ и восстановиться вместе с ним, узнать себя в зеркале. Мне кажется, «Город ангелов» живет этой энергией. Замечательно, что вы доверились своему товарищу Игорю Игнатову, доверились друг другу и сочинили это грустное и смешное замечательное действо с очень важной идеей невозвращеиия человека из детства, желания и невозможности вырваться за его пределы. Это трогательная и нужная театру тема. Ваш рассказ ощущается как единый текст, повествование, в котором нет швов. Спектакль переходит из состояния в состояние, каждому из которых ты сочувствуешь. Экскурсия по детскому раю, по детскому представлению о том, как прекрасен и разнообразен мир, несмотря на то, что взрослый взгляд в этом многообразии видит единообразие. После любовной драмы, пережитой героем, детский рай превращается в детский ад, и мы видим человеческую боль и трагедию. Момент взросления происходит, когда малая родина становится захолустьем с большим количеством разбитых судеб. Замечателен неожиданный финал с человеком, зависшим на вокзале между родным городом и будущим, которое не просматривается из детского рая, потому что человек не может вырваться из круга своих воспоминаний, из своего детства. Очень хорошо играет «экскурсовода» Виктор Мамонов, им найдена очень нежная и трепетная интонация. Трогательная, удивительная и очень важная в этом спектакле сцена, когда герой возвращается, чтобы сказать слова любви бабушке в прекрасном исполнении Евгении Торгашовой, которой уже нет. «Город ангелов» полон чудесный примет провинциального быта. Точно найдена песня Псоя Короленко про то, что тоска – это норма, чувство, присущее человеку, и заведомо ему дарованное как главная эмоция. Ты все время хочешь уехать со своей малой родины и попадаешь в этот «штатец Айова», который оказывается той же провинцией, только другой, не спасающей тебя от тоски. Эта интонация совпадает с потрясающим образом, созданным декорацией Юрия Наместникова, – открытости мира, в котором есть много дорог, на самом деле ведущих в депо. Ощущение расходящихся путей, а от детства все равно не убежать. И поезд один – Балаково-Москва, который все время опаздывает. Изобретательных театральных чудес в этом искрометном спектакле много. Это победа ансамблевая, потому что очевидно, что спектакль создавался всеми вместе, победа выбора литературного материала, доверия к нему, победа самой литературы, потому что в тексте Игоря Игнатова есть блистательные литературные фразы и фрагменты. Остается пожелать спектаклю счастливой фестивальной судьбы потому что спектакль этот должен ездить, его нужно показывать широко.

Фантастический зрительский успех

Я очень хорошо понимаю театр в выборе пьесы Ксении Степанычевой «Частная жизнь», в убежденном и сознательном решении ставить местных авторов, доводить их произведения до театрального воплощения, потому что драматург развивается только тогда, когда его ставят. Это уж точно лучше, чем ставить искрометные французские комедии и прочую фигню, которая идет во всех театрах России. Ваш выбор честнее, справедливее, пестование местных авторов является важной частью культуртрегерской работы театра. Фантастический зрительский успех, сопровождающий спектакль «Частная жизнь», тоже очень важен. Теплая зрительская интонация отдана своим авторам. В пьесе все порядке с драматургией, диалогами, литературой как таковой. Проблема, на мой взгляд, со смыслами – с тем, что отдельные истории не выстреливают в большую проблему. Смысла текста не хватает на большой формат. Не о чем играть. Сюжеты не выстраиваются в образную систему. Комфортная драматургия без боли, острых поворотов и конфликтного ощущения реальности. Да весело, живо и задорно, социальные проблемы заявлены, но решение их безболевое. Содержания мало. Облегченность и ироническое отстранение выходят на первый план. Однако полный зал и зрительский успех свидетельствуют о востребованности такой драматургии. Но, повторюсь: на вашем месте я сделал бы точно то же самое. Надо ставить драматургов, давать сценическую жизнь их произведениям, и в более поздних текстах Ксении Степанычевой видно, что уроки вашего совместного опыта она усвоила. Девяносто восемь процентов театров в России так не делают. И дураки, что не делают.

 

Ольга Харитонова

Февраль 2011

Вестник культуры


Возврат к списку