Антон Коваленко: «Жениться – не напасть»

Впервые приехав в Саратов для постановки спектакля «Сиротливый Запад» по Мак-Донаху, он влюбился в им же самим созданную героиню, оказавшуюся по совместительству хорошенькой актрисой нашего театра драмы, женился и увез с собой в Питер. Так иногда бывает, когда искусство и жизнь подходят друг к другу слишком близко. Потом были «Записки сумасшедшего», и вот теперь, будучи уже отцом семейства, ученик Камы Гинкаса ставит на нашей сцене «Женитьбу» – одно из самых загадочных противоречивых творений Гоголя (премьера 23-24 апреля). Жениться или не жениться? И если да, то на ком? Об оконных метаниях и интимно-философских страданиях Антон Коваленко рассказал в откровенном интервью «Взгляду».

СВЕТ ТВОЕГО ОКНА…

– Антон, приезжая в Саратов, вы уже не первый раз обращаетесь к Гоголю. Что вас связывает с Николаем Васильевичем?

– Как говорит Агафья Тихоновна Купердякина (героиня «Женитьбы» – Авт.), это судьба. Я прожил 37 лет, ни разу не попробовав жениться. И по большей части был уверен, что поступаю адекватно, так, как сам этого хочу. Не складывалось что-то, и я чувствовал, что мне это и не нужно. Потом в какой-то момент я поменял свою точку зрения и, как результат, женился.

– Что стало толчком для перемены?

– Встретил человека, который открыл что-то новое во взгляде на мир и на себя. Я влюбился. Мне стал этот человек нужен, мне хотелось, чтоб он был рядом со мной все время.

– Синдром Подколесина вам был неведом? В окно выпрыгнуть не хотелось?

– Почему же, наоборот. Я как раз подхожу под этот синдром на 99 процентов, просто он стал более очевиден для меня именно вследствие женитьбы. Постфактум я обнаружил в себе огромное количество противоречий. Женившись, я как бы нарушил договор с самим собой, который у меня сложился к этому времени. Устоявшиеся эгоистические правила, взгляды и привычки взбунтовались, и реально я обнаружил в себе вот это второе противоречащее моему желанию начало, некоего двойника, Кочкарева. Это вовсе не отдельный человек, а вторая половинка Подколесина. Я в этом абсолютно уверен, и это является частью нашей концепции.

– В чем вообще причина описанной у Гоголя оконной мании? Нерешительность, нежелание брать на себя ответственность или страх прогадать?

– Импотенция, что же еще. А в основе импотенции – длительная работа по ее созданию, когда человек все свои силы вкладывает только в карьеру. Но для меня важен еще и социальный аспект темы. Женитьба, с одной стороны, дело сугубо личное, а с другой – оно непосредственно связано с обществом, в котором мы живем. Мы можем относиться к этому обществу критически, но все равно от него зависим. И женитьба эту нашу зависимость обостряет.

– То есть в основе синдрома Подколесина лежит также нежелание делиться своей собственностью как частью своей личности?

– Да, как частью себя, своей свободы.

– Раз вам так близок Подколесин, как вам удалось его в себе преодолеть?

– А я не преодолел, я нахожусь в процессе. Для меня как для режиссера постановка в каком-то смысле как раз и является попыткой решить ситуацию. Эгоистическая свобода, приобретенная мной за 37 лет, с одной стороны, вполне оправдана, потому что основана на моем опыте. Но если я хочу познать более глубокую истину, то должен эту свою небольшую свободу разделить с другим человеком. И на бытовом уровне, и на уровне общения с другими людьми – на работе, с друзьями. Либо я остаюсь в этом своем узком опыте, и тогда это такая небольшая псевдосвобода. Либо иду на больший поступок, и моя маленькая личная свобода становится подношением для других.

СИЛА ПРИВЫЧКИ

– Появление ребенка помогает продвинуться в этом благородном деле?

– Если ребенок желанный, и ты его любишь, то, конечно, помогает. Ты начинаешь думать о нем, и это помогает тебе не думать о себе. Другой момент, что эта перспектива большой любви, ради которой ты готов от себя отказаться, она не всегда убедительна. Вот для Подколесина она неубедительна, потому что та система, которая его окружает, не дает ему перспективы понять, а ради чего? Ради того чтобы потерять возможность с удовольствием ходить в департамент?

– Почему он вдруг должен перестать получать удовольствие?

– Потому что ходить в департамент – это подчинение определенным правилам. Но есть другая часть моей жизни, и я могу расслабиться, когда я не в департаменте. Это мой выбор. А так я уже не буду выбирать, я и другую половину своей жизни тоже буду зависеть, но теперь уже от семьи. Получается, места для свободы, чтобы почувствовать, что вот здесь я могу служить, а здесь могу не служить, не остается. Уже не будет ни миллиметра свободы из моего 24-часового дня. Только сплошная обязанность.

– Но ведь герой на какой-то момент готов поступиться. Почему же его так неадекватно кидает от полного равнодушия до эйфории и обратно?

– Его кидает, потому что он встречается с женщиной, и это толкает его на переоценку ценностей. Чувства включаются, но привычка оказывается сильнее. И когда ему Кочкарев говорит: давай, прямо сегодня едем под венец, он возмущается: «Почему сейчас?! Мне нужен месяц!» То есть никогда.

– Вам не кажется, что проблема выбора героини очень похожа на метания многих современных барышень и в частности на то, как люди знакомятся в Интернете? Вот если бы губы Вани приставить к носу Пети и добавить к этому машину Васи, вот это был бы жених…

– Агафья Тихоновна выросла в семье, где женщина не имела права выбора. Она из тех женщин, которых выбирают, а не которые выбирают сами. А сегодняшние девушки не хотят выбирать потому, что им это не выгодно. Они заинтересованы в том, чтобы, как говорит героиня, метая жребий, вынулись все. Удобнее общаться с разными мужчинами и оставаться не замужем. Особенно если у тебя есть данные и ты пользуешься спросом. Тогда у тебя будет и машина Пети, и квартира Васи, и при этом ты останешься свободной.

– А если данных нет?

– Тогда нужны деньги. Приданное.

МЯГКОЙ ПОСАДКИ…

– А если говорить о мужчинах?

– Мужчина, мне кажется, сегодня вообще в браке не заинтересован. Для него побег – это неестественно. Зачем бегать? Можно просто не пытаться жениться! А если надоело, повернулся и вышел, все с собой прихватив.

– Но это же несправедливо?

– Несправедливо, но система ценностей, связанная с браком, себя изжила. Это перестало быть практичным в каком-либо смысле. Если ценность заключается в карьере, материальных благах, то заключение брачного договора является решением проблемы. Кажется, что факт женитьбы может к чему-то привести сам собой, как-то организовать жизнь и придать ей смысл, но это иллюзия. Если внутренне человек не готов к переоценке ценностей и только внешне решил поменять статус, то нет смысла. Это самообман, который рано или поздно откроется.

– И все же можно ли сделать так, чтобы этот момент выбора прошел мягко, гармонично, без драматического выпрыгивания в окно?

– Нет ответа на вопрос. Мне кажется, что большая часть людей имеет отрицательный опыт. Люди узнают не лучшие стороны друг в друге, не могут этого принять, разочаровываются. Отчасти это вопрос неоправданных ожиданий. Но если не ожидать ничего, зачем тогда вообще жениться?

– А что вам женитьба помогла узнать о себе и о мире?

– Я в этом плане больше философ, который пытается разобраться в том, как устроен мир. Я начал острее ощущать противоречия в себе и в других, но стал легче их принимать, появилось сочувствие к людям, которые находятся в такой же ситуации, я их действительно начинаю понимать. Женитьба – это не просто «Эй, Степан, подай сапоги!»

– Сбежать больше нет желания?

– Желание присутствует, но не всегда. Много ответственности, обязанностей, трудностей совместной жизни, и это даже хорошо. Главное, что мы вместе – она, я и наш сын. Но окно открыто, и оно очень манит…

15 апреля 2010

Елена БАЛАЯН

Взгляд