Пресса

Пресса


Вера Феоктистова: «Нельзя жить с угрюмым выражением лица»

До знакомства я знала ее всего по двум ролям, зато каким! В «Частной жизни» актриса играет бабушку, глубоко деревенскую, с веником и просторечным говорком. Играет настолько убедительно (что значит мастерство старой театральной школы!), что кажется, она такая и в жизни – простенькая, добрая и неприхотливая. Однако в «Лучших днях нашей жизни» образ бабули тает без следа. Безумно темпераментная итальянская мамаша со всеми атрибутами фарса орет что-то по-итальянски. Два абсолютно противоположных эпизода, но оба едва ли не самые запоминающиеся. Феоктистова проработала в академдраме всю жизнь, близко дружила с семьей Олега Янковского. В театре о ней рассказывают как о человеке с невероятной душой и удивительным восприятием жизни, подарившей ей, тем не менее, немало тяжелых моментов. И как очень интересную рассказчицу, ходячую энциклопедию театральных баек. Сегодня в силу дефицита в репертуаре возрастных ролей актриса играет мало, но каждый ее выход на сцену становится для зрителя событием и украшает любой спектакль. 4 февраля Вере Григорьевне исполнилось 65 лет, и это стало поводом отправиться к ней в гости. Она поражает своей тонкой интеллигентностью, аристократизмом и необыкновенной жизнерадостностью, несмотря на возраст, к которому многие ее уже уверенно утрачивают.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ

Актриса встретила меня как самая радушная хозяйка в мире и тут же кинулась на кухню – печь блины в честь Масленицы. Ее квартира напоминает старинный музей и одновременно охотничью хижину. На стенах повсюду висят настоящие оленьи рога и чучела животных, особенно натуралистично выглядят головы кабана и оленя. Вместо ковра во всю стену растянулась серо-черная шкура лося. Все это богатство досталось Вере Григорьевне в наследство от мужа, который был настоящим мужчиной и заядлым охотником.

В углу – старинная керосиновая лампа на длинной изящной ножке; на вид лампе лет сто, если не больше. Отдельная стена посвящена живописным портретам членов семьи. В них словно остановилось время с осколками прежней жизни. На одной из картин сама Вера Григорьевна задумчиво сидит у окна на потертом табурете, в углу на полу небрежно лежат кочаны капусты. Актриса помнит тот день, когда муж ушел на охоту, а она была чем-то недовольна и осталась дома одна, грустила и глядела в окно. Когда мужа не стало, Вера Григорьевна украсила весь дом его фотографиями и теперь любуется на них и на картины.

Ее сын был художником, окончил знаменитое Строгановское училище, удачно женился, родилась дочка. И все было хорошо, а потом пришла беда: ее Гришенька, «главное художественное произведение» всей ее жизни, неожиданно погиб из-за врачебной ошибки в расцвете творческих и физических сил. Восемь лет Вера Григорьевна не могла прийти в себя. Помогла любимая работа и внучка Даша – «чудо, а не ребенок». Детей актриса обожает и рассказывает о них с такой любовью, что возникает чувство, будто ты тоже ребенок, тебя посадили на облако и укачивают в колыбели. Вера Григорьевна до сих пор не может постичь, «как это из ничего появляется человек, и потом этот человек имеет свое мнение!» Ей кажется, что это же «что-то невозможное!» и это «что-то» необыкновенно радует и воодушевляет ее, дает силы жить.

Даша с мамой живут в Москве, внучке10 лет, и она занимается в хореографическом кружке, иногда навещает свою саратовскую бабушку. А так Вера Григорьевна живет одна, и, судя по всему, всегда очень рада гостям.

«А вот и блины, кушайте ради Бога!» – буквально умоляла актриса, с энтузиазмом хлопоча у стола. Она говорила и держала себя так, будто она ужасно рада всему, что с ней происходит, и особенно тому, кто к ней пришел. И лишь когда я предложила подать ей пакетик чаю, она благодарно вздохнула и сказала, что давно за ней никто не ухаживал…

ДОБРЫЕ ТРАДИЦИИ И ПЛАТЬЕ ОТ ЯНКОВСКОГО

Пока пили чай, Вера Григорьевна рассказывала о своей жизни. Родители ее мужа были из аристократической семьи, его отец был известным оперным певцом в Алма-Ате, держал сенбернаров и даже в советские годы жил на широкую ногу. Его супруга, как настоящая леди, не работала, сидела дома, ухаживала, как говорит Вера Григорьевна, за «мужем и собаками». Позже отец мужа неожиданно потерял голос и переехал с семьей к сестре в Саратов. Но, даже живя в подвальном помещении, его жена ходила ухоженная, с непременным маникюром, чем вызывала недовольство соседей. Потерявший свой драматический баритон свекор пел в церковном хоре и имел из-за этого много неприятностей. Вера Григорьевна вспоминает, что в их семье никогда не было громких ссор, все конфликты улаживались мягко и легко. Точно также позже было заведено и в ее собственной семье.

С мужем Владимиром познакомились на театральном вечере в честь 8 Марта, он был студентом-практикантом, а она уже работала актрисой. «Тогда у нас неожиданно сорвался капустник из-за болезни актера, и галантный Олег (Янковский – Авт.), с которым мы были ответственными за праздничный стол, сказал, что будет говорить тост каждой женщине отдельно и тем растянет время. А когда выпьем и закусим, то капустник будет уже не нужен. Володя тоже сидел с нами за столом и пригласил меня танцевать. И танцевали мы до самого утра. Потом начали встречаться, а вскоре поженились. Олег с женой Людой тогда жил в театральном общежитии, у него была маленькая комнатка. Позже ему дали квартиру у филармонии, в которой прежде жил Саша Михайлов («Любовь и голуби» – Авт.). И Олег предложил нам переехать в его комнату. Но директор театра не соглашался, говорил, что не может без разрешения месткома. Однако Олег его упросил, упирая на то, что ребята только поженились и им нужно где-то жить. И директор согласился…».

Так благодаря усилиям Янковского Феоктистова и ее муж получили жилье. В стареньком театральном общежитии рядом с театром актриса живет до сих пор. «Его строили пленные немцы, и видно так хотели жить, что ужасно старались и построили так крепко, что общежитие до сих пор не знало ни одного ремонта, но держится молодцом!» – шутит актриса.

С женой Янковского Людмилой Зориной Вера училась на одном курсе и была ее ближайшей подругой. Когда Феоктистова выходила замуж, из-за дефицита нигде не могла найти себе подходящий наряд. На помощь пришел Олег Иванович, в то время он уже активно снимался в кино. Сам он на свадьбу приехать не смог, но прислал в подарок… свадебное платье, упакованное в большую нарядную коробку. «Это было как в сказке», – вспоминает об этом эпизоде актриса и показывает свадебную фотографию: жена Янковского рядом в роли свидетельницы. Когда актер с семьей переехал в Москву, продолжали общаться по телефону. В их отношениях даже с появлением звездного статуса Олега Ивановича никогда не возникло охлаждения. Люди, сохранившие в себе тепло юности, так говорит о них Вера Григорьевна.

АКТРИСА, ИЛИ ЗАЯЦ ВО ХМЕЛЮ

Ее родители в отличие от родителей мужа были людьми простыми, имели крестьянские корни. Но папа очень любил театр, и два раза в месяц семья обязательно ходила в ТЮЗ, а потом живо обсуждала увиденный спектакль. Однажды маленькая Вера отправилась с папой на избирательный участок. На концерте по случаю выборов артист читал басню Михалкова «Заяц во хмелю». Дома Верочка стала изображать маме отрывки из басни и произвела на отца впечатление: «С тех пор кто бы к нам ни приходил в гости, папа сразу кидался ко мне: а ну-ка, дочка, покажи нам зайца во хмелю!» Так ее актерская судьба была предрешена.

В театральном училище будущая актриса училась у известного в то время актера и педагога Андрея Василевского. «Необыкновенный был мужчина, а как относился к женщинам! Все его просто обожали!». На черно-белой карточке – красивый мужчина с породистым лицом, а на обратной стороне надпись: «Дорогая Верочка! Буду очень рад, если в полной чаше твоих творческих побед будет и капля моего участия». По словам Веры Григорьевны, все мужчины в ее жизни были исключительными, во всех мужские качества были щедро заложены природой и воспитанием. «Я в этом смысле очень счастливая, и всегда очень сопереживаю тем женщинам, у кого бывает по-другому. Когда рядом настоящий мужчина, чувствуешь себя такой хрупкой и защищенной, и это очень важно».

Вспоминая Александра Дзекуна, под руководством которого Вера Григорьевна проработала не один год, рассказала такой эпизод: «Человек он был интересный, но сложный, во время репетиций часто делал нам замечания, которые растягивались порой не на один час. При этом он всегда сидел, а мы стояли на сцене. А я, помню, потянула связку на ноге, и так мне тяжело было стоять, что я решилась на авантюру. Взяла у мужа низенький рыбацкий стульчик и привязала к талии. Юбка была широкая, пышная и стула было не видно. Когда Дзекун начинал нас распекать, я немного наклонялась, будто слушаю его внимательно, садилась на табурет и сидела себе спокойно. Однажды один актер меня спрашивает: Верка, как же ты так легко стоишь-то, когда мы все мучаемся? Я говорю: сказать не могу, но показать могу. И показала. Он как заорет, как завизжит от неожиданности. Дзекун сначала рассердился, а потом рассмеялся: ты, говорит, вечно что-нибудь придумаешь…».

ВЕСЕЛАЯ АВТОБИОГРАФИЯ

Любопытно, что тех двух эпизодов из спектаклей, о которых шла речь в самом начале, в пьесах изначально не было – Вера Феоктистова сама их придумала с разрешения режиссеров. В «Лучших днях» весь текст, который она говорит, родился в ходе импровизации и потом был переведен на итальянский. Актрисе срочно пришлось заучивать необычный монолог, который никак ей не давался. Но игра стоила свеч: из двух-трех штрихов она создала яркий характер, который полюбился зрителям.

В «Частной жизни» история еще более интересная. Для героини Феоктистовой нужно было срочно придумать текст, и поскольку речь в спектакле шла о любви, Вера Григорьевна решила рассказать реальную веселую историю сватовства своего будущего папы к будущей маме. Так Вера Григорьевна оказала честь родителям, включив отрывки из их жизни в ткань современного спектакля. Автор пьесы Ксения Степанычева потом говорила, что текст Феоктистовой – лучшее из того, что она «написала».  ***

Возвращаясь от Веры Феоктистовой, я думала о том, как хорошо, что есть люди, у которых можно поучиться тому, как жить интересно и с юмором и не страдать тем «серьезным выражением лица», о котором так хорошо сказала сама актриса. Она заметила, что когда она видит на лицах прохожих угрюмую сосредоточенность, ей становится их жалко. Ведь жизнь короткая, и ей надо уметь радоваться, что бы ни случилось.

11 февраля 2010

Елена БАЛАЯН

Взгляд


Возврат к списку