Велосипед желания

Красавица Зоя Юдина выбирает рваные джинсы в стиле Серебряного века

Актриса Саратовского академического театра драмы начала выходить на сцену студенткой и уже сыграла в двенадцати спектаклях. Ее безымянные «дочка», «бывшая гимназистка», «актриса бродячей труппы» постепенно становятся ролями с именем: Маша-пигалица в «Немного о лете», Бэйб в «Сердечных тайнах», Китти в «Лучших днях нашей жизни». А еще принцесса Маня в сказке «Гонза и волшебные яблоки», Кармен в «Трамвае «Желание», Земфиреску в «Безымянной звезде», Света в «Частной жизни».

– Зоя, для актрисы, которая всего третий год работает в штате театра, у вас много ролей, грех жаловаться.

– Я не жалуюсь! Я очень счастлива, что попала работать именно в наш театр, в который ходила с самого детства, и горжусь, что теперь сама выхожу на эту сцену.

– Вы помните свои самые первые осознанные театральные впечатления?

– Это, конечно, был тюз, «Аленький цветочек». Мне было лет пять, но вспышки в памяти остались. А собственный театральный дебют случился в семь лет. Я занималась самодеятельностью, и не стыжусь этого.

– Почему же этого надо стыдиться? Олег Павлович Табаков этим очень даже гордится.

– А я занималась в том же самом театральном кружке в саратовском Дворце пионеров, что и он. И на новогодней елке играла елку. И уже тогда точно определилась с выбором профессии, правда! Конечно, тогда я это представляла по-детски – театр... Но была уверена, что буду там работать.

– Вас, красивую девочку, тянуло к красивому?

– А я была не очень красивой девочкой, я была болезненной, слабенькой, домашней и очень застенчивой. Поэтому мама и отвела меня в театральный кружок. Родители и сегодня мои главные зрители, они стараются приходить на все спектакли и очень меня поддерживают.

– Хотя, казалось бы, в наше время желать любимой дочке актерской судьбы все-таки рискованно.

– Они заняли очень правильную позицию, и я постараюсь так же вести себя со своими будущими детьми: насильно сделать человека счастливым нельзя. Я росла, и никогда, ни в каком возрасте не представляла себя в офисе, научном институте или библиотеке, никаких колебаний у меня не было – только актрисой.

– Какой актрисой?

– Характерной. Я любила играть всяких бабок-ежек, вредных дочек.

– Золушкину сестру, которая туфельку не может натянуть?

– Да, это было мое коронное. А сегодня мне, к счастью, в театре дают играть все. Я люблю и странную барышню по имени Земфиреску в «Безымянной звезде», и в «Сердечных тайных» мне очень близка моя героиня – слабая, ранимая, беззащитная. Я благодарна и руководству театра, и судьбе, что я имею возможности профессионально расти и честь работать рядом со старшими коллегами – это очень хорошая школа.

– Вы их не боитесь, народных и заслуженных коллег?

– Курса до третьего я безумно боялась даже своего мастера Римму Ивановну Белякову. А когда видела на факультете Григория Анисимовича Аредакова или Эльвиру Игоревну Данилину, то просто пряталась, у меня начиналась паника. Когда Эльвира Игоревна меня застукала в туалете с сигаретой и сказала, что она об этом думает, я впала на несколько дней в депрессию. Но постепенно, уже в театре, поняла, что при всех профессиональных заслугах и званиях, актеры в драме еще и потрясающие люди – открытые, всегда готовые поддержать, сказать: «Спокойно, дыши глубже, все будет хорошо».

– Артистка Юдина пользуется своими актерскими способностями в жизни?

– Я, может, и хотела бы – но совсем не получается. Вот сегодня вышла за дипломом, хотела сказать какие-то слова, но смогла выговорить только «спасибо». От волнения чуть не начала заикаться.

– А по контрасту все выглядело грамотной заготовкой... Зоя, наверняка я не первая, но очень хочется сказать вам, что вы производите впечатление женщины из совсем иной эпохи – Серебряного века, стиля арт-нуво, эпохи модерна, рисунков Бердслея.

– Лучше картины Густава Климта.

– И внешне вы очень соответствуете этому стилю. Как он сочетается с детским желанием играть бабок-ежек? Даже с юной неформалкой из «Немного о лете»?

– Наверное, другие роли у меня еще впереди. Мне бы очень хотелось сыграть Булгакова, Елену в «Белой гвардии». И Чехова, конечно. На третьем курсе в учебных «Трех сестрах» у меня была роль Наташи. А сейчас сама бы я выбрала Ольгу. Со временем мечтала бы сыграть Раневскую в «Вишневом саде». Нину Заречную – нет. Сомневаюсь, что смогу сказать в этой роли что-то новое, хотя бы три новых слова. Такой профессиональной уверенности пока у меня нет.

– А попробовать силы в кино?

– У меня нет никакого киноопыта, рекламу на саратовском телевидении считать не будем. Но попробовать хотелось бы. В кино меня всегда поражало умение актеров за мизерный промежуток времени собраться и выйти на любую эмоциональную сцену. Все-таки у нас в театре есть время накопить ощущения, прочувствовать ткань спектакля, в котором ты развиваешься и живешь. А на съемочной площадке сначала могут снять финал, потом сцены вперемешку – пока мне кажется, что это совсем другая профессия. Но зато в кино есть крупный план и возможность нюансов, тонкого движения глаз.

– В жизни вам комфортнее быть одной, с книжкой на диване, или вы человек компанейский?

– По-разному бывает. Есть периоды, когда хорошо с самой собой. А потом с друзьями замечательно.

– Книгу какую выберете?

– Маркеса, «Сто лет одиночества». Эта книга меня перевернула. Доходило до того, что я прочитывала последние страницы – и плакала, не из-за сюжета, а от понимания, что больше такого мощного впечатления, как после первого чтения, уже не будет. Но все равно опять перечитывала и опять сталкивалась с таким космосом, такими эмоциями! Я смотрела спектакль в тюзе, но мне кажется – никого не хочу обидеть – что Маркеса не надо ставить в кино и в театре. Это исключительно литература, на страницах его романов с автором надо быть один на один.

– А современные драматургия, кино, литература вам интересны? Или все ответы вы ищете и находите у классиков?

– Чем больше ты узнал, прочел, увидел, подумал, почувствовал, тем легче тебе потом с этим будет работать. Любой эмоциональный опыт – пусть даже отрицательный – он твой, он полезен, необходим актеру в его профессии.

– Но деревенскую дурочку вам все равно вряд ли сыграть, лицом для этого актриса Юдина не вышла.

– Почему? Ничего подобного. Мне очень интересно, я бы с удовольствием попробовала.

– Вас не смущает, что сегодня в нашей стране актер – материально бедная профессия?

– Это грустно. Я верю, что в будущем все изменится, но если бы для меня это было главное, наверное, это была бы не я.

– А вы умеете что-нибудь делать руками – шить, вязать?

– Единственное, что я умею делать – отлично рвать джинсы, делать их модными, творить художественные дырки, ставить пятна от хлорки. А прошлой весной я купила себе почти профессиональный велосипед и по теплу гоняю по городу. Мы с Сашей Кузьминым два велогонщика в нашем театре.

– Как может быть обманчив внешний образ. Зоя, я желаю вам новых бесконечных перевоплощений и уверенности в том, что актерская профессия – это ваше. По крайней мере, с точки зрения зрителей, она безусловно ваша.

– Дай бог. Я буду стараться.

Валерия Каминская

(«Неделя области», 13 января 2010)