Пресса
Ксения Степанычева, драматург: "Чтобы жить достойно, надо просто быть хорошей девочкой и не жадничать..."
У нее счастливая творческая судьба. Ей всего 31 год, а ее пьесы уже ставят в разных городах России. По своей основной профессии Ксения Степанычева не писатель, а… менеджер-экономист. У нее нет литературного образования, зато есть первая премия на самом престижном в России конкурсе драматургов «Действующие лица». К её текстам пишут лестные предисловия и наш земляк, известный писатель и сценарист Алексей Слаповский, и популярнейший человек-театр Евгений Гришковец, а Станислав Говорухин снимает по ее пьесе художественный фильм. Влюблен в Ксению и Саратовский театр драмы. В 2005 году худрук Григорий Аредаков поставил по ее пьесе «2 х 2 = 5» дипломный спектакль. А нынче московский режиссер Даниил Безносов взялся за ее «Частную жизнь». Сегодня спектаклем по этой пьесе театр открывает свой новый 207-й сезон.
НЕ ВЫСШАЯ МАТЕМАТИКА
– Ксения, вот уже который раз вы пишите пьесу о частной жизни отдельных людей. Почему именно эта тема вас интересует больше всего, почему не жизнь в ее, скажем, публичном проявлении?
– По-моему люди, их отношения – это самое интересное, что есть на свете. Мне как автору интересно писать о себе, о моих друзьях и близких, о родственниках, о том, что я люблю и не люблю, понимаю и не понимаю. Думаю, и зрителям, и актерам, и режиссерам интересно читать, смотреть и играть про себя, а не про какие-то отвлеченные идеи. В той же «Частной жизни» несколько тем: кризис среднего возраста, отношения между родителями и детьми, способность родителей понять, принять и простить ребенка, каким бы он ни был, отношения между влюбленными. В пьесе есть некоторый перекос в сторону женщин – героини в ней занимают больше пространства, чем герои. Но, обещаю, что будет весело всем, и мужчинам, и женщинам: все-таки я человек с развитым чувством юмора, и в пьесах у меня чаще всего смешно. В этой пьесе я показала обычные жизненные ситуации, в которые легко может попасть любой из нас. И я думаю, зрителям будет интересно прийти в театр и посмотреть на себя со стороны, посмеяться над собой и задуматься о чём-то – о близких, друзьях, о том, как мы друг к другу относимся…
– Думаете, сегодня мы относимся друг к другу иначе, чем относились, к примеру, наши родители?
– У каждого времени свои особенности, но люди, их отношения по большому счету не меняются. В чем-то наши отношения упростились, в чем-то усложнились. Огромное количество вызовов сейчас стоит, прежде всего, перед молодыми. Вызовов, на которые нужно отвечать. Особенно в нашей стране, которая прошла и продолжает проходить через серьезные изменения. Кто-то справляется, кто-то нет… А вот любовь, мне кажется, мало изменилась. Она какой была, такой и осталась…
– Режиссер, прежде чем ставить спектакль, с вами советовался? Спрашивал, какими должны быть герои, характеры?
– Мы с Данилой Безносовым общались с момента его приезда в Саратов и, кажется, сразу прониклись друг к другу взаимной симпатией. Но у нас разная работа, и я, разумеется, никоим образом в постановку не лезу. Когда спектакль вчерне был готов, Данила пригласил меня на репетицию. Я пришла, но никаких предложений и особых пожеланий у меня не было – все сразу очень понравилось. Какие-то вопросы он мне задавал, просто чтобы проверить и подтвердить собственные мысли. Наши представления о героях совпали. Спектакль получился очень легким, ироничным, смешным, абсолютно соответствует духу пьесы. Герои именно такие, какими я их себе представляла. Либо немножко другие, но мне все равно это очень нравится. Режиссер увидел в героях то, чего я не видела, и меня это тоже страшно радует.
– Значит, какой-нибудь острой общественно-политической пьесы в духе Максима Горького мы от вас не дождемся?
– Ну почему. Как сказал Пушкин, «года к суровой прозе клонят». Я стараюсь расти, развиваться. Все-таки тридцатилетний рубеж уже перешагнула, и как-то уже ощущаешь в себе некоторую зрелость. Сейчас я, например, пишу совершенно новую пьесу – по стилю, по теме. Это очень большая по объему, сложная пьеса о Великой Отечественной войне. Там будут подниматься, в том числе, и острые, злободневные вопросы. Но опять-таки – это пьеса про людей. Не про полки и битвы, а про человека на войне…
К ГОВОРУХИНУ – НА ДВАЖДЫ ДВА
– Как вы вообще вышли на эту тему? Откуда такой неожиданный поворот?
– Я нормальный советский ребенок, выросла на книгах и фильмах о войне. И я всегда знала, что однажды обязательно напишу пьесу о Великой Отечественной войне. Но как, с какого конца браться за эту тему, не представляла. Год назад у меня появились идеи, я начала писать. И сейчас все мои мысли сосредоточены на этой работе. Я встречаюсь с очевидцами – и с фронтовиками, ветеранами, и с теми, кто пережил войну в тылу, и на основании их рассказов пишу свою вещь. Печально, но со временем война превращается в миф. Мне же хочется максимально приблизить этих людей к нам, показать, что это были живые, реальные люди, такие же, как и мы. И как мы себе не представляем, как это – вдруг оказаться в окопах под Сталинградом, точно так же и они не представляли. Тем не менее, они попали туда и каким-то непонятным образом выиграли эту страшную войну. Пишется пьеса тяжело, но я рада – для меня это выход на новый уровень. Не факт, что она получится такой, какой я ее вижу, но главное, что работа движется…
– Вы сказали про вызовы. А какие вызовы стоят перед вами лично?
– Я недавно прочитала в интервью Земфиры Рамазановой одну мысль, которая меня очень порадовала точностью формулировки. Она сказала, что для творческого человека самое сложное – это находить в себе новое и развивать его. Не застаиваться, не успокаиваться на достигнутом, на том, что получилось, что уже умеешь. Не костенеть в своей работе, не почивать на лаврах. Иногда это удается, иногда нет. У меня был очень долгий творческий простой, больше года ничего серьезного я не писала. Сейчас вот вроде опять двигаюсь…
– Как ваша пьеса «2х2=5» попала к Говорухину?
– Честно говоря, сама не знаю. Просто у этой пьесы счастливая судьба, она получила главную премию на конкурсе «Действующие лица» в 2004 году, была опубликована и, наверное, просто попала ему в руки. Пьеса его заинтересовала, он нашел меня и предложил сотрудничать. Я написала по мотивам этой пьесы сценарий, и он был принят к постановке. Завязка взята из пьесы, а вся остальная история – это продолжение, рассказ о том, что случилось с героями дальше. В августе начались съемки и, насколько мне известно, в настоящий момент уже заканчиваются. Дальше будет монтаж фильма, озвучание, и планируется, что весной 2010 года фильм выйдет на экран. В ролях заняты Елена Яковлева, Ольга Красько, очень интересный польский актер Михаил Жебронски и молодая актриса Аглая Шиловская. В эпизодах – Роман Карцев, Виктор Сухоруков и Марат Башаров.
– Есть мнение, что в столице творческому человеку легче делать карьеру. О переезде в Москву не думали?
– Карьеры бывают разные. Для писателя, мне кажется, не так уж и важно, где он живет. Выясняется, что вполне можно жить и в Саратове, получать премии и работать с известными режиссерами. Здесь моя семья, мои любимые люди… Я, честно говоря, не очень люблю зарабатывать деньги. А переезд в Москву предполагает пахоту. Нужно пахать на трех работах, рвать пуп, тем более провинциалу. А в моем случае, учитывая, что я драматург, сценарист, заработок может быть только один – писать сценарии для сериалов. В Москве почти все мои коллеги, молодые драматурги, зарабатывают на жизнь тем, что пишут сериалы. Вы знаете, что это за шедевры, и участвовать в этом я не хочу. Это ремесло разрушает человека. Пару лет такой работы, и человек становится отличным, профессиональным сценаристом сериалов и перестает быть драматургом. Рука уже настраивается на штамповку… Я никого не осуждаю, избави Боже, у всех разные жизненные ситуации, нужно кормить семью и себя, особенно парням-драматургам. Мы же занимаемся, фактически, чистым искусством – пишем пьесы в никуда. Это потом уже пьесу, может, опубликуют, поставят и дадут гонорар, а может быть, и нет. А если ты пишешь сериал, ты гарантированно получаешь за каждую серию вполне приличные деньги. Поэтому очень многие драматурги переквалифицировались в делателей сериалов, и это очень, очень печально.
ОПРАВДАТЬ НАДЕЖДЫ
– А вы, значит, держитесь?
– Пока держусь. Не то, что я сижу тут такая вся в белых одеждах, и с нимбом над головой. Если жизнь заставит и жить будет не на что, не то что сериалы, что угодно начнешь писать, понятное дело. Но пока благодаря моим родителям, которые меня поддерживают морально и материально, я могу этого не делать. Мне просто очень повезло с семьей, с родителями, которые меня поддерживали всегда. Кроме них никто и не знал, что я драматург, но они в меня верили и продолжают верить до сих пор. Я стараюсь их не огорчать и оправдывать надежды, которые они на меня возлагают. Стараюсь писать о том, что для меня важно. И на премьере «Частной жизни» мои родители, главные мои зрители, будут сидеть в зале – меня это очень радует и вдохновляет.
В принципе, если человек очень хочет чем-то заниматься и сосредоточен на этом, то Господь Бог ему какие-то минимальные деньги на проживание все-таки пошлет. Нужно быть просто хорошей девочкой, не хамничать, не жадничать, и этот вопрос худо-бедно, да решится. Главное – честно делать свою работу.
– По какому критерию вы понимаете, что пьеса удалась? Какое-то внутренне чувство?
– По большому счету ни одна пьеса не удается так, как бы тебе этого хотелось. Когда возникает замысел, в первые секунды это просто шедевр. Потом ты садишься и начинаешь этот шедевр записывать. И по мере записывания получается обычная пьеса
– где-то лучше, где-то хуже. Я стараюсь, чтобы текст соответствовал тем критериям качества, которые я к себе предъявляю. Если что-то мне кажется недоработанным, я не отпускаю пьесу от себя, никому не показываю, не отдаю на публикацию. Пьеса у меня достаточно долго вылеживается. Каждый раз – по-разному. Если говорить об успешности, то она бывает внешняя и внутренняя. Внешняя успешность – это публикации, постановки, премии. А внутренняя – это когда я знаю, что с этим текстом я сделала все что могла, выложилась на сто процентов. Эти вещи не всегда совпадают. Бывает, пьеса кажется мне неплохой, и я знаю, что честно выложилась, а особого успеха она не имеет. А скажем, «2 х 2 = 5» – милая, простенькая, забавная комедия, но не более чем. А? к моему большому удивлению, она получила и постановки, и премию, и успех. Никогда этого не угадаешь, не просчитаешь, да и не нужно этим заниматься.
– В каком возрасте вы начали писать и что было побудительным мотивом?
– Я начала писать довольно поздно, уже после школы, когда училась в Поволжской академии госслужбы. Когда мне было 19 лет, мой брат привел меня в театр АТХ, и мне очень понравилось то, что я там увидела. Мне захотелось попробовать написать пьесу. Я написала, и не одну пьесу, но только в 25 получила первый отклик и первую премию.
– Когда шла к вам на встречу, хотела спросить о звездной болезни. Но теперь вижу, что нет в этом смысла…
– Да ну какая звездная болезнь… Девочка я уже большая. Конечно, было б мне 16 лет, крышенька-то, наверное, поехала бы. Но меня и родители воспитали достаточно адекватным человеком, и сама я уже взрослая. Приятно, конечно… страшно приятно, когда идешь мимо театра драмы, а над главным входом висит большая растяжка: «Премьера! Открытие сезона!» и… мое имя. Но страдать звездняком даже в таком приятном положении это уж как-то слишком…
1 октября 2009
Елена БАЛАЯН
Взгляд