АНСАР Халилуллин: «Плевал я на условные единицы!»

Зря сокрушался худрук драмы Григорий Аредаков: финансовый кризис театру нипочем. Не успели улечься страсти вокруг последнего спектакля «Сердечные тайны», а на носу уже новая премьера. Спектакль «Условные единицы» по пьесе москвички Виктории Никифоровой ставит столичный режиссер Ансар Халилуллин. Спектакль обещает быть успешным: в главных ролях Игорь Баголей и Эльвира Данилина. Любовь, одиночество, гламур и антигламур – молодая журналистка Виктория Никифорова не зря писала для «Плэйбоя». Знает что почем в этой жизни и Ансар Халилуллин, прошедший огонь, воду и медные трубы на съемках сериалов. И теперь ему есть что рассказать саратовским театралам.

МОЙ МУЖ – ДЖОННИ ДЭПП

– Ваш коллега, московский режиссер Сергей Стеблюк, побывавший у нас недавно, говорил, что для него ставить спектакли в провинции – это принцип. С его точки зрения, только за пределами столичной суеты есть особые условия для творчества. Как насчет вас?

– Для меня это не принцип, просто так складываются обстоятельства. Был бы хороший театр и хорошие актеры. Хотя особая атмосфера в провинции присутствует, Москва же работает в основном на буржуазную публику.

– А вам не хочется быть буржуазным режиссером?

– Я не очень понимаю, что это значит. Вот Кирилл Серебреников, например, буржуазный режиссер? Говорят, буржуазный… Да нет, мне интересно и в Москве поработать. Просто московский театр театру рознь, не с каждым захочешь иметь дело. Для молодых режиссеров Москва – неприступный город, в каждом театре свои царьки, которые неохотно пускают посторонних. У меня был случай, когда я отказался участвовать в постановке мюзикла «12 стульев» потому, что мне предложили быть вторым режиссером. Были и другие варианты, когда пьесы не нравились. В молодости амбиций до черта, сейчас, может, все было бы по-другому. В последнее время я еще семьей обзавелся, ездить стало неудобно, надо поближе к семье быть, возможно, придется пойти- таки и сдаться в какой-нибудь московский театр…

– Расскажите о пьесе Виктории Никифоровой, как вы к ней пришли?

– Это было предложение театра, которое я принял. Главное, что в пьесе есть тема, а сама пьеса достаточно своеобразная и трудная. Проблема двух одиноких людей, мужчины и женщины, которые вполне благополучны в материальном плане, в плане работы, денег и возможностей, но неудачливы в личной жизни. Любовь они найти не могут, секс без любви их тоже не устраивает, и, чтобы как-то заполнить пустоту, они уходят в свою иллюзорную жизнь, придумывают себе семью, создают иллюзорных любовников и живут с ними. У главной героини, к примеру, в роли мужа… Джонни Дэпп, точнее, его плакат, который висит у нее над кроватью…

– Это что, художественная гипербола?

– Да нет, не гипербола, это ее жизнь. Вот она выбрала себе такого мужа и общается с ним нормально. У героя тоже есть любовница, она ему во всю изменяет и даже не скрывает этого, потому что не считает это изменой. А он не может с этим смириться. Вот это одиночество при большом наборе партнеров – собственно говоря, и есть проблема сегодняшнего дня. Мама главной героини вспоминает другие времена, когда все было проще, романтичней, честней. А сейчас все свелось к набору каких-то странных клише. Люди уже боятся любить, боятся отношений человеческих, они разучились признаваться друг другу в любви. Мужчина, уже полюбив, делает это в финале с большим трудом, у него это даже как-то не проговаривается…

ЗА ГАРМОНИЕЙ НА КРАЙ СВЕТА

– Почему такая проблема возникла именно сегодня? Почему не вчера, не в 19 веке?

– Искушений стало много, возможностей, мы стали жить по каким-то другим принципам. То, что раньше считалось стыдным, сейчас совершенно не так. Освободились мы от всего – своей культуры человеческой. Кроме того, работаем много, на другие ценности сориентировались, в основном материальные. То, что называется духовный кризис.

– А рецепт какой-то от этого есть?

– Рецепт прост – доверять себе и быть свободным от искушений. Если тебе некомфортно в этом новом мире и новой морали, ну и не живи так. Плюнь на работу и деньги и езжай куда-нибудь с любимой женщиной. Как один из друзей главного героя, плюнув на все, уезжает в Доминикану…

– А без таких вот ультрарадикальных шагов как-нибудь можно найти гармонию? Или для этого обязательно надо уехать на край света?

– Я и говорю: не ориентируйтесь на эти ценности. Проблема персонажей в том, что они сориентированы на ценности, которые им предлагают современная жизнь и гламурные журналы. Почитай и будешь счастливым. Они читают, но счастливыми не становятся. У кого-то получается, у этих нет. Все прекрасно знают, что нужно быть собой, но немногие этому следуют. Потому что для этого надо иметь и мужество, и смелость.

– В том, что ваши герои встретились, есть элемент везения, не так ли?

– Отчасти это везение – люди оказались соседями по лестничной площадке в новом доме, они не могли не встретиться. А с другой стороны – это было предопределено. Два незнакомых человека познакомились и оказались очень близки. Но изначально они строят свои отношения на недоверии, по гламурным журнальным ориентирам, и в результате это приводит к катастрофе в отношениях. На определенном этапе они расстаются со скандалом и лишь в конце с большим трудом возвращаются друг к другу. И еще не известно, возвращаются ли. Финал спектакля открытый – опыт их прежней жизни срабатывает и не дает им нормально жить. Если человека часто предавали, то он дует на воду и не понимает, что эта женщина и есть его случай. С точки зрения современного гламурного человека непонятно, почему они такие несчастные. Но они несчастны, и это факт.

ЖЕРТВЫ ГЛАМУРА

– Недавно в передаче «Гордонкихот» рассуждали о гламуре. И сторонники гламура говорили своим противникам: у нас такая же внутренняя жизнь, мы также занимаемся благотворительностью, делаем хорошие дела. При этом не напяливаем на себя маску философского глубокомыслия. Вы согласны или это блеф?

– Конечно, это блеф. Как правильно сказал Гордон, хорошо в норковой шубе приходить и раздавать несчастным детям леденцы и гладить их по головке. Понятно, что у них есть какая-то внутренняя жизнь, но не думаю, что она очень богата. Если б она была богата, главной целью их жизни и идеологией не стало бы то, как хорошо выглядеть.  Для меня вся эта гламурная жизнь – чушь собачья. Я сталкивался с этим миром, когда снимал сериалы, и даже мог там остаться. Но это означало бы предать себя, что очень тяжело...

– Почему так радикально и в чем конкретно состояло предательство?

– В этом мире очень мало искренности, люди абсолютно не заняты проблемами друг друга, там даже не принято быть задумчивым, несчастным. «Позвони мне, когда у тебя будет хорошее настроение…» Просто поговорить, поразмышлять о каких-то вещах человеческих – это не тема гламура. Ты всегда должен быть в приподнятом настроении, производить впечатление, что ты все умеешь, что у тебя нет проблем, что ты знаешь себе цену – такая американская модель поведения непрекращающегося оптимизма и счастья. Если тебе очень плохо и ты начнешь этого не стесняться, тебя не будут воспринимать. Надо быть успешным, даже если ты не успешен, и никого не морочить своими проблемами. Как только у тебя тухлый взгляд на работе, это может кончиться увольнением. Если на тебя давят, ты тоже должен давить, иначе тебя раздавят – таков закон джунглей.

– Как же вас, такого честного и антигламурного, занесло в сериалы?

– Занесла финансовая необходимость. Меня подвели сразу два театра, и старые друзья подставили плечо. Первая стажировка была в сериале «Не родись красивой», я снял там пять серий. Потом попал в «Огонь любви». Где-то на сороковой серии компания «Амедиа» отправила меня «в ссылку» на Украину, где я целый год снимал сериал «Бывшая» для украинского канала. 115 серий мы сняли. У меня был молодой оператор, который ездил на «Феррари». В кино все ездят на иномарках – актеры, режиссеры, те, которые посвящают этому жизнь. Но я никогда не стремился там остаться. Я не заработал тех денег, которые зарабатывают люди, работающие там постоянно. Это огромное искушение. Молодые режиссеры, которые работают там из года в год и получают огромные деньги, подсаживаются на эту иглу и уже не могут с нее слезть. А я изначально шел туда не с целью зарабатывать бешеные деньги. Мне нужно было лишь поправить свою финансовую ситуацию. Все закончилось большим ремонтом в квартире.

НА КРИЗИС НАДЕЙСЯ…

– Значит, вам удалось уйти с деньгами, но без моральных потерь?

– Потери были скорее физические. Сериалы – это очень тяжело. Я там, по-моему, набрал болезней всяких, в том числе сердечных. Производство, в котором ты занят без выходных, с утра до ночи. Только спишь и снимаешь, спишь и снимаешь. Бывает, что сценарий получаешь в день съемок, и на ходу начинаешь снимать. Все расписано поминутно. Вот я сижу здесь с вами и прекрасно общаюсь. А там я работал с 8 утра до 11 вечера и имел 40 минут на обед. А если группа задерживается по независящим от нее причинам – все, никто не обедает. Я курил там под столом, потому что в павильоне нельзя, а выскочить некогда. Все жестко регламентировано, режиссер – винтик, как и все остальные. Если ты задерживаешь съемку на две-три минуты, начинается скандал. Есть специально нанятые люди, которые за это деньги получают, они сидят и капают тебе на мозги – быстрее, быстрее.

– Можно невроз заработать…

– Так зарабатывают! Я еще не закончил один проект, а украинские товарищи предлагали мне начать второй, я сказал – все, не могу, я скончаюсь на этом. Отказался и уехал.

– Вы говорите, что невозможность противостоять искушениям стала причиной отчуждения между людьми. Может, кризис искушений поубавит, и мы станем, наконец, свободными и счастливыми?

– Может, и поубавит, хотя… кризис только недавно начался, а в состоянии духовного кризиса мы находимся уже давно, и это как-то никого не беспокоило. Кто-то из киношников сказал, что теперь в кино, сериалах и театре будут работать только профессионалы. У меня нет злорадных мыслей по этому поводу. Мне многие звонят и жалуются, что проекты закрываются, и люди растеряны, они привыкли к другой жизни, а у меня как-то такой проблемы и нет. Не знаю, может, и вправит финансовый кризис мозги людям. Но что-то я сомневаюсь…

16 апреля 2009

Оксана Федотова

Взгляд

Досье «Взгляда»

Ансар Халилуллин начал свой театральный путь в московском театре-студии на Красной Пресне под руководством Спесивцева. Позже поступил на режиссерский факультет в ГИТИС, мастерская Бориса Голубовского. Работал в театрах Твери, Владимира, Калуги, Казани, Сургута, Магадана, Москвы. В московском Театре Армии Халилуллин поставил спектакль по пьесе Островского «Поздняя любовь» с Голубкиной, Пастуховым и другими известными актерами. «Условные единицы» – второй спектакль режиссера на саратовской сцене. Первой была детская сказка «Гонза, или Волшебные яблоки».