Пресса

Пресса


ВЫБРОСЬТЕ МЕНЯ!


Пьесе  «Па-де-де» Татьяны Москвиной, известного критика, писателя, драматурга, 10 лет. Идет  в родном городе автора, ставил  и  Станислав Говорухин в Школе современной пьесы, и по   России   пьеса путешествует, добралась  до нашей академдрамы.


Поставил молодой приглашенный режиссер Юрий Николаенко, ученик знаменитого петербуржца Семена Спивака. Николаенко запомнился  фееричной   версией вырыпаевской пьесы «Танец Дели»


«Па-де-де» трактуют обычно, отталкиваясь от названия.  Но это не  только выход двух танцовщиков (антре),  адажио и вариации совместной виртуозной коды. А  еще сольный мужской и женский танцы. В балете, самом условном из искусств, герой уносит героиню на руках в  светлую даль. В жизни все немного  не так.


Кругом враги


"Три маленькие пьесы для добродушного театра"-  определила жанр драматург, обезоружив своим несовременным определением любителей «поострей и погорячей».    И рассказав  о женщинах, о которых принято говорить с легким оттенком превосходства: деятельная руководитель ДК,  скучающая жена  высокопоставленного чиновника, молодящаяся дама в поиске мужчины и  рюмки .Автор  заглянула им в души и обнаружила…  такие чеховские глубины.


«Выбросьте меня, выбросьте, я больше не могу!» – кричит в отчаянии самая молодая, самая веселая из сестер Прозоровых в сцене городского пожара. «Сашенька, если бы ты знал, как я живу! ...Что это за жизнь! За что такая жизнь!» - неожиданно «рыдает басом» в пьесе  «Развод по-петербуржски» несгибаемый оптимист Люся,  пригласившая  непутевого музыканта Лямчика весело  отметить его шестой развод. Режиссер шаловливо  дает герою в руки контрабас вместо гитары и отправляет его в Люсину квартиру…через окно.


Здесь сразу два превосходных дебюта: возвращается  наш замечательный Валерий Малинин,а классическая красавица Эльвира Данилина играет в размазанном «антимакияже» некрасивую Варухину, обремененную ДК «Светлячок»,  пронырливой мамой-старушкой,  не вникающей  ни во что  дочкой  и  угрюмым  мужем-писателем, не написавшим ни  одной книги. Платье ее уныло, невыразительно коричнево (постарался Юрий Наместников, гений театрального  костюма!). Мама в блестящем исполнении Евгении Торгашовой  лихо разъезжает на инвалидном кресле, таскает водку, пронзительно вопит в микрофоны, хотя вполне могла обойтись  без них.


Утешая друг друга, старинные друзья Люся и Лямчик  зашли  слишком далеко. По изящной ремарке автора, «свет милосердно гаснет» в этой месте. На  сцене это происходит позже, чем хотелось. Хотя – «заниматься любовью» в футляре от контрабаса,  очевидно, круто. Совместная кода кончается вместе с короткой  белой ночью,   и уже отчужденный  Люсин голос слышится в динамиках: «Молчи! Кругом враги…. Там - мать. Там дочь. Там муж. Понимаешь? А тут - ты. Это кошмар… Отлипни. Одевайся, быстро». Смешные реплики,  забавный утренний  переполох… Пропала жизнь.


Краковский горком


Вторая пьеса, пародийная  в названии своем - «Список Шилкиных»- в  точном исполнении   Виктора Мамонова и Зои  Юдиной, получилась самой петербургской (хотя   нигде не указано расположение   их семейного загородного дома). Возврат  на нашу  сцену прекрасной актрисы  и женщины   случился в образе презрительной, холодной польской красавицы,  что «зацелованными руками чудит над клавишами, шелками».


Ее инструмент в  спектакле -  фортепиано (чеховская Ирина сравнивала себя с дорогим роялем). Ее цвет  - уходящая осень. Ее грудь открыта – и одновременно укрыта от нескромных мужских взоров (такой  вот выверт). С утра   в вечернем платье, словно уже готова к неприятным визитам «нужных людей».


Высокая, статная ,«немного ленивая и манерная в движениях» , Эва давно закрыла глаза на неблаговидные дела  мужа, терпит и его  откровенную грубость. Но  не может выдержать, когда обижают ее родных, пусть они  хоть «краковский горком партии», хоть  «графья Шепальские». Безобидное  составление списка гостей к юбилею превращается для Шилкина в ядовитую филиппику против всех и каждого: родных, близких, сослуживцев.   В список попадают  только нужные люди… Петров , которого он «не переносит», «гениальный врач», «юркий журналист»…. Все рассчитал проницательный чиновник,  а вот  с Эвой промахнулся. Не любит она уже  своего Боричку, и все загородные виллы с бассейнами, новые машины, драгоценности    помочь  тут не в силах.  Эва   любила его молодым, веселым, смелым,   плевать  он тогда  хотел  на всяких «нужников».  Не такая уж она холодная, эта гордая пани.


Не теряя легкой  петербургской  отстраненности даже в сцены ссоры, изысканно ведет роль актриса.  А «горячий русский парень»  в ярости, да   он  ее  сейчас убьет… В пьесе  тут последует примирение, несколько, правда,  искусственное.  Режиссер   добавит герою больное сердце (что-то ж у него болит,   раз вытащили  с того света!), и вот уже испуганная жена капает ему  микстуру. Что так похоже на верных жен. И   какими  же словами  утешает ее любящий муж? «В моем департаменте все чисто, за три года ни одной проверки»…Душа моя - дорогой рояль, а ключ потерян.


Колыбельная с бисквитами


Третья пьеса   - «Не делайте бисквиты в плохом настроении» - изящно  поставлена и сыграна в  недавнем телефильме, истинно питерском,  с удивительными актерами, с ощущением   ночного города, в  неспешном и немного печальном  течении сюжета . И   там была женщина-загадка, несмотря на   возраст и   кабацкие  сентенции типа: «Мужчины меня погубили, так пусть хоть чуток потратятся». 


В  драмовском спектакле у  героини  Регины тире Жени, пожалуй, больше игры в загадочность (как всегда, неузнаваемо  преображается Татьяна Родионова) и  красивой позы. Она, разумеется, в черном – маленьком, элегантном платье. Инструмент  рядом  с ней  - самый громкий, насильно обращающий на себя внимание:  барабан. Каждой героине придан свой инструмент. Музыкальный человек режиссер. Он  всем героям и финальный дивертисмент сделает. 


Как-то  уж слишком быстро открывается  Прекрасная Незнакомка  пришлому человеку (очень  мил в роли «бисквитного бога» Александр Каспаров). Сделав безошибочную ставку на успех первой пьесы, режиссер   урезал диалоги и сценическое время  третьей:   важные    паузы, прелесть недосказанности  из нее  исчезли. И не очевидна  теперь кульминационная сцена   «самоубийства» с пышным бисквитом в финале. Убаюканная  теплым коньяком и разговором с  хорошим человеком, женщина  засыпает.


Не факт, что  Регина - неважная поэтесса и  вообще   "полный лузер" (поет, кстати,   героиня   песни  известного барда Владимира Москвина – отца Татьяны Москвиной). Просто  она не  «умеет все время зарабатывать себе на жизнь».  Такая и  Эва. Они  другие. А другим  нужны другиеДругих для них  нет. Хороший человек кондитер,   и талантливый,  да  не за тем шел он  ночью в дом женщины. Не за  бисквитами.


…Вольготно разъезжает по сцене воинствующая  престарелая Маменька,    заученно вихляется вышколенная Горничная,   томится в ожидании  конца работы Буфетчица - мы видим горящие  восторгом глаза несравненной Евгении Торгашовой.  Вот  они не другие, они - такие, как надо.


А не повторить ли  на следующий вечер «русскую рулетку» Регине тире Жене? Смешные,  милые, прекрасные, несчастные москвинские женщины… Жизнь-то прошла, словно и не жил.


Ирина Крайнова

13 октября 2016

«САРЫТАУН.АРТ»

                 

Возврат к списку