Очередную работу заслуженного деятеля искусств России, режиссера Александра Плетнева с актерским ансамблем Академдрамы саратовские зрители ждали с нетерпением. Интриговал выбор пьесы, по причине своей сюжетной сложности занесенной в список «не берущихся» большинством театральных постановщиков. С не меньшим интересом хотелось увидеть, как же решит спектакль режиссер Александр Плетнев, которому на основе любого драматургического материала удается создать историю, несущую добро.


Бернард Шоу проторил дорожку потенциальным постановщикам своей пьесы. Он поместил героев в корабль-дом. Сценограф Сергей Рябинин превратил сцену Академдрамы в старинное судно светлого дерева с высокими лакированными бортами, иллюминаторами-окнами, живым «волнующимся» полом (мастерская постановка света) — именно в таких условиях обитатели дома Шотоверов готовят гремучий коктейль абсурдных ситуаций. Ясным весенним вечером к старому капитану и его старшей дочери приезжают гости. И понеслась!«Фантазии в русском стиле на английские темы» в саратовской версии традиционно являют собой клубок сложных и, с точки зрения моральных устоев, вполне себе аморальных взаимоотношений. Ну как по-другому назвать попытки младшей дочери капитана соблазнить мужа старшей сестры на ее же глазах? Или твердую решимость юной девушки выйти замуж за человека, разорившего ее отца? Но как вкусно и изящно представляют (именно представляют) эти колоритные типажи-пороки актеры саратовского театра драмы! В дуэте-дуэли «Две сестры» Александр Плетнев роль fatale famme отводит младшей сестре, Ариадне. В исполнении Любови Воробьевой это безусловная красавица и решительная покорительница мужских сердец. Но если ее решимость, с которой она признается мужчине в своей симпатии, своего рода броня, то защита эта не прочнее оболочки мыльного пузыря. Поэтому, наверное, ее монолог о доме, который разбивает сердца, будет погромче раздающихся за окном взрывов. Хозяйке дома Гесионе жизнь подарила знание чего-то такого, что научило ее не уделять должного внимания экстравагантным человеческим проявлениям. «Продолжайте», — скажет она целующимся мужу и сестре, и эта фраза прозвучит спокойно-устало. Давая эту рифму к аркадинскому «Он мой», Гесиона заслуженной артистки России Эльвиры Данилиной сознательно не фокусирует внимания на вопиющем цинизме супруга. Не затерялась в ансамбле коллег-профессионалов студентка четвертого курса театрального факультета Саратовской консерватории Вероника Виноградова. Ее Элли Ден с решимостью капризного ребенка готова выйти замуж за солидного мена только потому, что он толстосум. Галерея мужских образов в спектакле тоже предельно выразительна. Поживший избранник Элли — Менген (заслуженный артист России Владимир Назаров), кажется, с минуты на минуту взорвется от чувства собственного достоинства, при том что все его миллионы — чистой воды фантазия. Суетливый и словно сросшийся со своей флейтой-отголоском души Рэнделл (Александр Каспаров) нет-нет и болезненно, словно Пьеро, сложится пополам от брошенной в его адрес фразы одной из бойких дам. Человеческие пороки слоновцы выписывают щепетильно, в чем-то даже гиперболизируя их. В этой связи роль Гектора видится несомненной победой заслуженного артиста России Игоря Баголея. С готовностью бросающийся из объятий одной любовницы к другой, в то же время любя жену, он искренен во всех своих проявлениях. Мистер Хэшебай всем своим видом подчеркивает, что его все устраивает! Попытки Гектора убедить окружающих в радости от собственной праздности — это каламбур в действии (чего стоит утрированное изображение утренней гимнастики). Но так ли прост этот апологет гипертрофированной радости? Вообще, наблюдая за передвижениями персонажей, ловишь себя на мысли, что они тебе крайне симпатичны, и не покидает чувство: у них есть гениальный кукловод.

И тут появляется Он. О, Кэп! Именно так и только так хочется обратиться к нашему капитану Шотоверу. Народный артист России Григорий Аредаков наверняка хорошо знаком с английскими комиксами о Кэпе, который внезапно появлялся и разъяснял окружающим хрестоматийные вещи. И тут самое время вернуться к Гесионе. Она загадочно подносит палец к губам, призывая собеседницу замолчать, и все встает на свои места. Вот почему ей так не важны странные поступки окружающих, просто она знает, что главное — быть верным юнгой при старине капитане и не менее старательно искать «седьмое измерение». Поэтому нередко реплики Гесионы, которую блистательная Эльвира Данилина наделила приглушенными красками, отдаются в твоей душе слезными спазмами. Она понимает, что капитан Шотовер легко если не деморализует собеседника бесконечными житейскими афоризмами и констатацией совершенно очевидных фактов, то провоцирует каждого домочадца заглянуть в зеркало своей души. Пальпируя сердца, он обивает с них льдинки. Он словно говорит: все — на борт, корабль куда-нибудь да вынесет. В этом плане Александр Плетнев поставил в большей степени Антона Павловича Чехова, нежели Бернарда Шоу. В саратовском «Доме...» нет предчувствия катастрофы, зато он ставит глобальный вопрос: следствием чего является душевная болтанка героев, толкающая их на странные поступки? Скорее всего, они связаны с тщетными попытками вспомнить, из-за чего и когда в тебе произошли духовные мутации. Поэтому митьковский марш «Плещут холодные волны» показался в спектакле «инородным телом». Возможно, подобное ощущение является субъективной правдой автора этих строк. Но если спектакль о том, что каждый из дома Шотоверов находится на внутренней войне с самим собой, то маршевые «лобовые атаки» в данном контексте представляются явно диссонирующими с происходящим на сцене. Александр Плетнев создал дом, в котором разбиваются холодные сердца. Ты чертовски симпатизируешь героям, потому что они, странные и непонятные, ВОТ ТАКИЕ и, как ни странно, проживают лучшие дни своей жизни... Они словно говорят: полюбите нас черненькими. И себя — тоже. Поэтому у нас нет никаких оснований сомневаться в торжествующем крике капитана Шотовера. Корабль спасен!

04 октября 2013

Известия Саратов