Уже студентом получает премию областного театрального фестиваля. Два московских, не самых последних театра (Модерн и театр на Покровке), где он служит… Кинокарьера артиста насчитывает почти 75 ролей — за 20 с небольшим лет. Киношники называют его лицедеем, умеющим мгновенно преображаться. Преображался актер в царских офицеров и бандитов, диверсантов и генералов, налетчиков и агентов ЦРУ. Сыграл самого Колчака.
И вдруг на пике кинокарьеры успешный, «медийный» артист возвращается в родной театр. И во всех интервью рассказывает о тех 2-3 часах счастья на сцене, которые не заменит никакая камера. Морозов сыграл «бывшего человека» в спектакле Саратовской драмы «Мы живем в чудесное время, Оля» — и тут же получил Золотого Арлекина, высшую награду областного фестиваля. В паре с актрисой Екатериной Ледяевой, (больше привычной зрителю в ролях героинь страдающих и немногословных). Катя сыграла ярко, остро и — очень современно.
Олег Морозов, после бурной кинотеатральной столичной жизни, вернулся в город, где он учился и начинал в драме. Помню его нагловатого Яшу из «Вишневого сада». Какая-то скрытая угроза беспомощным обитателям имения чувствовалась в его интонациях.

Актер сыграл в новой драме сорокалетнего Женю, умного, самоироничного, очень и очень всамделишного. И в этой своей «всамделишности» неотразимого. «Ниоткуда с любовью » писал Бродский женщине, «болен» которой был всю жизнь:

«надцатого мартобря,
дорогой, уважаемый, милая, но не важно
даже кто, ибо черт лица, говоря
откровенно, не вспомнить уже, не ваш, но
и ничей верный друг…»…

Вот и героине Оле неважно, кто он, и что черт лица не вспомнить уже. Встреча бывает только раз в жизни. Это мы тоже помним.
Явный успех спектакля — во многом благодаря блестящей работе этой актерской пары. Сейчас Олег сыграл еще несколько интересных ролей, в том числе…маленького Сережу в пьесе по мотивам «Анны Карениной». Если женственная Неелова блистательно играла Башмачкина, а неженственная, но гениальная Хайруллина – Лира, то почему бы большому актеру Морозову не исполнить роль мальчика? Но меня совершенно сразил его герой в «Кроткой» Достоевского. Спектакль, который тоже ставился на Морозова (по его просьбе) и Ледяеву.

Казнь любовью

Разве любовью можно замучить? Еще как! Убить своими руками, как известный мавр? – нет, это не для неврастеника, рожденного пером Федора Михайловича. «Гордость, доведенная до состояния болезни», — такой диагноз ставят Раскольникову. И как будто другому его герою — отставному штабс-капитану, который, взяв в жены совсем юную девушку, тотчас принялся ломать ее волю. Им всецело овладел самый первый и самый тяжкий смертный грех – гордыня. И на дуэль за недостойное поведение соперника не вызовет из-за него же: а вдруг откажут и он будет «глупо выглядеть?» И жене оттого же не желает показать истинных чувств: лишь молчаливая холодность в ответ на все ее ребяческие, искренние порывы. Даже с обидчиком своим не снизойдет до объяснений.

Только в самом конце, услышав ее песенку — слабым, больным голоском — поняв, что теряет ее, обрушит на нее такую лавину чувств, столько страсти, что просто сметет, не оставив места для свободного дыхания. А нужен ли слабой девочке (Она еще совсем девочка) такой вулкан — ежедневно, ежевечерне? Беспримерный эгоцентризм ростовщика окажет ему дурную услугу.

В основе «Кроткой» Достоевского — монолог героя, его беспощадный психоанализ. И целая партитура оттенков и переходов чувств и мыслей от еле слышного шелеста смычковых, крепчающих отдельных звуков, нарастающего гула духовых, широкой и сильной волны клавишных — до неистовства скрипок, грохота басовых, а за ними, сквозь них — печально затихающий голос флейты… Роль сложнейшая даже для большого актера. Ее гениально исполнял Олег Борисов, блистательно — Игорь Гордин, начал входить в нее и Сергей Гармаш, не по возрасту, так по мощи темперамента попавший в яблочко. Штабс-капитана в отставке, берущего заклад в надежде купить имение в Крыму, потрясающе играет Олег Морозов.

В повести герою без имени (просто Он) 41 год. Морозову было 46, когда инсценировку «Кроткой» поставили в нашей драме. На сцене актер озвучил свой реальный возраст. Не то, что он присвоил эту историю: рассказывает ее так, что, кажется порой, Достоевский для него и написал. Рассказывает демонстративно сдержанно, внутренне ликующе… зло, недоверчиво, нервно, нездорово оживленно. И никогда — спокойно, как ни пытается казаться отрешенным.

Поставила спектакль Ирина Керученко, сильная ученица Камо Гинкаса, это ее третья «Кроткая». Наш «сумрачный гений» мало интересовал будущего режиссера, пока ее Мастер не показал ей Петербург Достоевского и не увлек. А в Саратовской драме появился Морозов: «нервический» тип актера, с горящими темными глазами, гибкой тонкой фигурой и длинными чуткими пальцами.

В первой сцене он обряжает сидящую жену, навешивая и навешивая на нее новые серьги и бусы непомерной тяжести. В рассказе временные пласты смещены, мы не сразу понимаем, что она уже мертва, и он достал все, что имел, и сверх того – из закладов, к чему запрещал ей прикасаться при жизни. Фраза из повести, что «унесут завтра — и как же я останусь один», обретает плоть и кровь.

Спектакль метафоричен от первой до последней мизансцены. Она (у героини в повести тоже нет имени) вступает в чужой дом с единственным сокровищем – семейным альбомом, где «все еще живы». Руки ее распахнуты, глаза широко раскрыты. Так дети бросаются на шею к любящим родителям. Но муж непроницаемо холоден, не проявляет он интереса и к заветному альбому. И в осколок своего когда-то счастливого мира юная жена погружается молча, украдкой, а когда бунтует, то — демонстративно. Альбом первый летит на пол от руки ее «усмирителя».

У Него — свой мир, подробный, системный, в шкафчиках и ящичках, в то же время условный (интересное решение художника Игоря Вахитова). Решив разом покончить со всеми закладами, чтобы везти ее «в Булонь», муж разбрасывает ящички по полу. Они пусты. Это больше символ Его рассудочности и умеренности в противовес Ее чувствительности и открытости. Еще до женитьбы Он смотрел на нее как на собственный «заклад» и не сомневался в своем могуществе: « Знаете, пресладострастная это мысль, когда уж не сомневаешься-то». Еще бы, ведь он «являлся как бы из высшего мира: всё же отставной штабс-капитан блестящего полка, родовой дворянин, независим и проч.».

Тут самолюбование, самобичевание и самоунижение вместе, в одной гремучей смеси. Мог же штабс-капитан на железную дорогу пойти служить после отставки. Нет, милостыню просил , в трущобах жил, в ростовщики подался (описание Дома Вяземского, упоминаемого Достоевским, в изданиях тех лет: «Не преувеличивая, можно сказать, что этот дом — рассадник и вместилище всевозможных безобразий…»)
Распахивается окно, глухо закрытое, в комнату беспорядочно летят стоявшие на подоконнике вазоны, будто ввалилась толпа уличных зевак… В финале горшки с цветами снова летят оземь, уже под рукой мужа. И Он, отчего-то вдруг успокоившись (так бывает с неврастениками), принимается за яйцо, сосредоточенно очищая — так же, как методично школил бледненькую, худенькую девочку-жену, а та не знала, как встать, сесть, что ответить, только теребила, опустив голову, бантик на платье.
Каждая отлетающая в сторону скорлупка – приговор миру божьему, который Он, вслед за гордецом Иваном Карамазовым, не принимает: «Что мне теперь ваши законы (пауза)? К чему мне ваши обычаи (пауза), ваши нравы ( пауза), ваша жизнь (пауза), ваше государство (пауза), ваша вера ( пауза)?.. Зачем мрачная косность разбила то, что всего дороже?..» Гордец страшно одинок, но не сможет прожить и дня с ангелом воплоти.

Ледяева когда-то играла Сонечку Мармеладову в инсценировке Марины Глуховской. Ей знакома эта тихая покорность женщин Достоевского со скрытой внутренней силой. В страстном, более чем двухчасовом спектакле-монологе Морозова она больше подает реплики от третьего лица, делая это с точным попаданием в характер героини. Настоящая, непоказная гордость присуща жене ростовщика.

На показе «Кроткой» на Пятом фестиваля имени Олега Янковского в Малом зале было душно. Исполнительница начала тихо оседать на пол. Мы не сразу поняли, что не по роли: в 19 веке с барышнями частенько случались обмороки. Партнер подхватил ее на руки и — унес за кулисы. Искали шоколад, чтобы поднять упавшее давление актрисы…
После небольшой паузы Катюша снова вышла на сцену и героически «довела» свою трудную роль. Маленький театральный подвиг ученицы Григория Аредакова….

И еще важная участница спектакля. Преданная Лукерья, практически, бессловесная (Елена Блохина). Но маленьких ролей не бывает у больших актрис. Одними глазами она умеет показать радость за девушку- спасена, попала в приличный дом! — укор Ему за напускную строгость, весь ужас непоправимого, и неожиданную твердость в финале: ни за что не останется с «душегубцем»!

Одно из последних произведений Достоевского, в необычной для того времени форме, продолжает нас волновать, как полтора века назад. 15 экранизаций по всему миру, множество постановок… Гордость или гордыня? Любовь или семейное рабство? Одолимо ли это кромешное одиночество души? И любыми ли способами добывается право на любовь? Театр задает зрителю вопросы, и в такой острой, взволнованной форме, что не может не будить чувства наши и мысли. Маленькая повесть буквально взорвала зал. Равнодушных не было…

Теперь Олег Морозов играет вампиловского Сарафанова, хотят «на него» поставить горинского Мюнхгаузена. И сниматься продолжает. Счастлив театр, обретший такой талант.