Саратовский академический театр драмы имени И.А.Слонова представил премьеру спектакля по пьесе американского драматурга Нило Круза «Анна в тропиках» в постановке московского режиссера Марины Глуховской.

«Слушай, брат Сальери, Как мысли черные к тебе придут, Откупори шампанского бутылку Иль перечти «Женитьбу Фигаро». А представьте, что вы рабочий сигарной фабрики, и практически весь ваш световой день состоит из «скрутить сигару, склеить, надеть кольцо» и по кругу... Вряд ли кому понравится такая монотонная жизнь. Поэтому, к примеру, на кубинских сигарных производствах первой трети прошлого века было неизменной традицией приглашать чтеца для рабочего коллектива. Разбавить серые будни, отогнать черные мысли. Этой теме посвящена «Анна в тропиках». Действие пьесы происходит на сигарной фабрике в американском городе Тампа. Работающие здесь кубинские иммигранты не покладая рук крутят сигары. Им очень важно, чтобы рядом присутствовал чтец. «Мы, неграмотные, не умеющие читать и писать, могли цитировать вслух отрывки из «Дон Жуана» и «Джейн Эйр»! – вспоминает одна из героинь. Приезжает новый чтец, он приступает к чтению романа «Анна Каренина», и жизнь рабочих фабрики меняется.

… Большой зал Академдрамы. Художник-постановщик спектакля Юрий Наместников превращает сцену в фабричный цех при помощи сколоченных деревянных досок. Точнее, цех только обозначен. Намного важнее для авторов спектакля: янтарем сверкающий в бокалах ром, плывущий по залу вкусный аромат сигар и многоликий танец страсти. Создавая костюмы коллектива табачников, Юрий Михайлович точно следует авторской ремарке: «На заметку художнику по костюмам: рабочие, о которых идёт речь, были всегда хорошо одеты. Они использовали белый и бежевый лен, одежда всегда была отутюжена и накрахмалена». Но и наряды не акцентируют на себе внимание. Ровно до тех пор, пока Хуан Хулиан не начинает читать. «История входит в меня, и я сама становлюсь героями», – говорит Марела. Эта реплика становится смысловой окружностью действия. И погружает нас в мир «Анны Карениной».

Тонко чувствующий и любящий литературу человек, Марина Глуховская щедро подает гениальное произведение. Одна за другой следуют самые ключевые сцены из романа. Марина Витальевна фантастически изобретательна в плане переходов между ними. Почти все первое действие представляет собой отрывки из произведения Льва Толстого. Рабочие фабрики превращаются в персонажей «Анны Карениной», и мир романа мы видим их глазами.

Иммигранты воспринимают и «изображают» происходящее с кубинским темпераментом. Умывается слезами Долли, оглушенная изменой мужа. В монологе о беде Дарьи Александровны актриса Светлана Москвина использует, кажется, все оттенки заботливого сострадания.

Покоряюще жива и непосредственна озорница Кити Щербацкая в исполнении студентки театрального института СГК Анастасии Парамоновой. Ее чувство к Вронскому – это скорее распирающая изнутри любовь ко всему сущему, которая может быть только в годы нежной юности. В ожидании чего-то прекрасного Кити не может усидеть на месте. Танцевальные па у кровати словно у балетного станка — чудесная метафора. Все в образе Кити рифмуется с другой ролью в этом спектакле, которую играет Парамонова: дочери владельцев фабрики — Марелы. «Но ведь у всего на свете есть мечты! Велосипед хочет стать мальчиком, зонтик - дождём, жемчужина мечтает превратиться в женщину, а стул – обернуться газелью и убежать обратно в лес», - слова Марелы могла сказать и Кити.

Образы из романа Льва Толстого и проигрываются, и декламируются. Аплодисментами зрителей сопровождались виртуозные диалоги княгини и князя Щербацких. Тамара Джураева и Валерий Ерофеев мило, с тонкой иронией преподносят нам препирательства супругов. И зритель видит: по сути перед ним сцена из латиноамериканского сериала на основе хорошего литературного материала.

«Романная» часть спектакля — это абсолютное попадание персонажей пьесы в образы, созданные Львом Толстым. Трогателен в своей собранности и прямолинейности Константин Левин Максима Локтионова. Исключительно обаятелен Стива Облонский в исполнении Андрея Казакова. На веранде ресторана он проплывает мимо нас словно на корабле праздности по волнам житейского океана, по один борт которого остается дом (Облонских, Щербацких), а по другой разворачиваются самые чувственные сцены между главными героями. Александр Каспаров подает Алексея Каренина ссутулившимся, обескураженным, растерянным, что на контрасте с исполинской фигурой актера только подчеркивает душевные переживания Алексея Александровича (в похожем состоянии мы увидим мачо Паломо, тоже обманутого женой). Воспаленной решительностью наделил графа Вронского Александр Фильянов. Все, что ему нужно в жизни, он видит чисто и ясно, словно считывает с книги, как и Хуан Хулиан — чтец «Анны Карениной».

Что касается роли Анны, то существование в этом образе актрисы Зои Юдиной хочется отметить отдельно. Мне вспомнилась наша давняя беседа с педагогом Юдиной – профессором Риммой Беляковой. Римма Ивановна вспомнила случай из своей жизни: «Сцена открывает в тебе что-то непостижимое. Однажды, во время спектакля «Идиот», когда я, играя Настасью Филипповну, ворвалась в гримерную после сцены сожжения денег в камине, меня ждал актер Сальников. Он с обеспокоенностью в глазах стал допытываться: «Римма, что это было? Это была не ты. Так что это было?..» Первое появление Анны, ее взгляд-прицел, взгляд-сигнал, в котором было все: нежность, достоинство, приглашение, приговор себе и Вронскому... Дальнейшие сцены с танцами страсти... Рождалось ощущение, что актриса парит над реальностью в образе Карениной. Подчеркнем, в классическом понимании образа Анны.

Марина Глуховская подробно цитирует роман. И данный ход режиссера для того, чтобы еще раз подчеркнуть: высокая литература служит индикатором человеческой души. Кого-то события романа заставляют по-новому взглянуть на свою жизнь, другого – толкают на совершение преступления. Вот почему так пламенно, как манифест, до неуемной дрожи говорит жена хозяина фабрики Офелия (актриса Алиса Зыкина) о необходимости чтеца на производстве, а значит, сохранении традиций, сплочении людей, некогда оторвавшихся от родной земли. В ее желании поддержать земляков, вырвать увальня мужа (заслуженный артист России Виктор Мамонов) из алкольно-игровой пучины столько материнского тепла, рвения, готовности помочь. Ее антиподом является Чече — сводный брат мужа. Бастард по рождению, он им остается и по сути. Без рода, без племени, раздраженный и раздражающий, сжираемый противоречиями, сулящий беду и приносящий ее (браво, Валерий Малинин!).

Слушая знойные обсуждения романа работниками сигарной фабрики во втором действии, ты ловишь себя на мысли о том, насколько мы, люди, все разные. И как слепы, когда не принимаем носителей другого менталитета. Порой они кажутся нам наивными, и, почему-то, как следствие, не способными воспринимать прекрасное. Спектакль «Анна в тропиках» напоминает о другом: люди делятся только на богатых и нищих духом. Также он побуждает перечитать роман Льва Толстого. А автора этих строк — еще и труды Юрия Лотмана. Вспомнилась цитата Юрия Михайловича: «Благодаря интертекстуальным связям текст одновременно выступает и как «конденсатор культурной памяти», и как «генератор новых смыслов». Замените слово «текст» на «спектакль Марины Глуховской», и не ошибетесь.

Марина Витальевна, приезжайте еще!

Автор Елена Маркелова

16 апреля 2018

Газета «ИЗВЕСТИЯ САРАТОВ»