Саратовский академический театр драмы имени И.А.Слонова открыл очередной театральный сезон премьерой «ДоХХХод». Спектакль по пьесе Александра Островского «Доходное место» поставил молодой режиссер Данил Чащин.

«Мусорный ветер, дым из трубы,

Плач природы, смех сатаны.

А все оттого, что мы

Любили ловить ветра и разбрасывать камни».

Строки из композиции группы «Крематорий» очень подходят для описания условий, в которых живут герои «ДоХХХода». На земле произошла экологическая катастрофа. Чтобы выжить, нужно купить билет на орбитальную станцию. Мир абстрактного космоса, в котором оказываются «счастливчики», постановщик обозначает бросающимися в глаза зрителю буквами «ТАМ». Те, кому купить место в космосе не по карману, чахнут «ЗДЕСЬ».

Рассказывая зрителю историю о честном человеке Василии Жадове, настроенном прожить в трудах праведных, не воруя и не обманывая, об обреченности его намерений, Данил Чащин прибегает к приему буквального восприятия текста пьесы. «Обратили на тебя внимание, ты и человек, дышишь». «Человек рожден для общества». Общество, читай, — мир мздоимцев-чиновников и их «силиконовых» жен.

Художник Юрий Наместников поселяет обитателей обоих миров в одинаковое сценическое пространство. И «ТАМ» и «ЗДЕСЬ» противогазы и резиновые тапочки представлены как элементы высокой моды. Для одних они привычная одежда, для других — предмет вожделения. И «ТАМ» и «ЗДЕСЬ» в стенных проемах подобие жизни обозначено комнатными растениями. В домах, построенных «ТАМ», они почти незаметны в темноте сцены, но вместе с тем подчеркивают второ-, а то и третьестепенность всего по-настоящему живого в мире коррупции и искусственных ценностей. В мире «ЗДЕСЬ», где среди привычных кухонных дел доведено до автоматизма распыление хоть как-то спасающего от удушья аэрозоля, они из последних сил зеленеют как символ тщетности взглядов Василия Жадова.

Центральным и безусловно главным женским образом спектакля является Фелисата Кукушкина. Вибрирующий нерв роли заслуженная артистка России Эльвира Данилина находит в самом сочетании имени и фамилии своей героини. Эльвира Игоревна в одной сцене демонстрирует целую гамму настроений, разыгрывая перед зрителем спектакль в спектакле. Фелисата комична в фальшивой услужливости Акиму Акимовичу. Она полупьяна и расслабленна и потому из последних сил цепко-внимательно следит за ходом мыслей того же Юсова. Уйдет «дорогой гость», она жалко и суетливо начнет сливать недопитое обратно в бутылку и вдруг абсолютно трезвыми, горькими слезами заплачет над своей судьбой. Ты видишь, что эта женщина, имя которой обозначает «счастье», очень умна. Мысль о своеобразии «счастья», которое она желает своим дочерям, ясна для Фелисаты как июльский полдень. Но таковы правила игры. И она их спокойно принимает. Вывести из терпения ее может только Жадов. Почувствовав неуверенность зятя, устало потреплет по щеке прирученного ей юного фаворита-фитнестренера и бросит как дворняге кусочек сахара. Победа!

Дочки же каждая по-своему приручены Кукушкиной изначально. Юлинька Александры Коваленко – «девушка, у которой не было ни стыда ни совести, а все остальное было». То, с каким напором актриса рисует образ старшей дочери Кукушкиной, на языке автолюбителей называется «педаль в пол до упора». Но в данном случае такой азарт оправдан — актриса броскими мазками изобразила Юлиньку ходячим утрированно-убогим следствием извращенного представления о женской красоте. Губ-уточек в «ДоХХХоде» вы не увидите. «ТАМ» трэш посерьезнее. Пропуском в мир гламурных красавиц служат три груди внушительных размеров.

Интересно решен образ Полины Кукушкиной. Она мгновенно и болезненно реагирует на отношение к себе окружающих. Неумение смотреть собеседнику в глаза выдает в ней испуг, который поселился в девушке, кажется, с рождения. Заикающийся, забитый зверек, она и рада бы отогреться душой рядом с Жадовым. Откликаясь на чувства жениха, говорит без запинки, словно купается в волнах нахлынувшего счастья. Но это продлится недолго. И в финале затравленность Полины, окруженной агрессивным натиском матери и сестры, будет походить уже на помешательство. Помните опять же у «Крематория»? «Песочный город, построенный мной, давным-давно смыт волной. Мой взгляд похож на твой. В нем нет ничего, кроме снов и забытого счастья». Василий Жадов Максима Локтионова изначально смотрит на возлюбленную и мир, словно готовый к поражению. Врожденное чувство правды проявляется в его мягком парировании дяде, в снисходительных ответах Белогубову, в дразняще-равнодушном молчании в адрес Юсова. Не подкрепленное знаниями и жизненным опытом, с самим Василием Николаевичем оно произведет жестокую метаморфозу. Оттого программное «Я говорил, что у нас пробуждается сознание своих недостатков; а в сознании есть надежда на лучшее будущее. Я говорил, что начинает создаваться общественное мнение..., что в юношах воспитывается чувство справедливости, чувство долга, и оно растет, растет и принесет плоды. Не увидите вы, так мы увидим и возблагодарим Бога" будет логично преподнесено речью в пьяном угаре. Как ни странно, более болезненными убеждения Жадова кажутся Акиму Акимовичу Юсову и Аристарху Владимирычу Вышневскому.

Чиновник в канцелярии Вышневского, персонаж Андрея Казакова при всей возникающей к нему антипатии предстает человеком умным. Он по-своему честен, понимая, что в «предлагаемых обстоятельствах» по-другому не проживешь. И роскошествует в развернувшейся вакханалии, казалось бы, вольно и со вкусом. Он поднялся из низов, убежденный, что для продвижения по карьерной лестнице никаких университетов заканчивать не надо. Вот только почему его так смущает Василий Николаевич? Почему, исполняя нехитрый шлягер «Знаешь, так хочется жить...», Аким Акимыч запнется под иронично-спокойным взглядом Жадова? Почему на минуту позже исполнит те же строки, словно оправдываясь? Да потому что дерзкий племянник шефа подрывает «устои», как тут не взбелениться. Казаков традиционно бесподобен в изображении эмоций своего героя одним жестом. Юсов щелчком откроет над новым хозяином Жадовым зонт и облегченно вздохнет от осознания: житейская мудрость его не подвела.

Взгляды Жадова возмущают условный мир и мнимое спокойствие Вышневского (заслуженный артист России Игорь Баголей). Их диалоги отсылают нас к словесным дуэлям дяди и племянника Адуевых. Только у Петра Ивановича была другая мотивация обратить Сашеньку в свою веру. Верный исход для Адуева-младшего ему подсказывал опыт. Аристарх Владимирыч видел в речах разоблачение никчемности своей жизни. Поэтому изменения, произошедшие во взглядах Жадова, настоящей и непреодолимой трагедией становятся именно для Вышневского. Тонко изображая превращение избалованного хозяина жизни в разочарованного беззащитного, но человека, Игорь Михайлович выступает адвокатом Аристарха Владимирыча и вызывает большое сочувствие к своему герою.

Очень колоритно в постановке показаны обитатели обоих беспросветных миров. Снисходительным философом предстает перед нами друг Жадова Мыкин (актер Андрей Седов). Ему одинаково легко и над окружающими иронизировать, и бильярдный шар в лузу загнать.

Белогубов в исполнении Дмитрия Кривоносова, алчущий доходного места, пребывает в постоянном хамоватом экстазе, который во сто крат усиливается при получении желаемого (сверкающая фольгой рубаха Онисиму Панфилычу в помощь).

Заливает «горькой» свою проданную жизнь жена Вышневского. Зоя Юдина подает свою героиню на виртуозном смешении противоположных эмоциональных красок. Бесстрастное глумление над мужем Анна сопровождает инфернальным смехом, и ее слова звучат супругу приговором. Примиряющим чету Вышневских, но роковым.

В постановке Данила Чащина все размера «трииксэль»: талант постановочной группы, актеров, продемонстрированные беспросветность и пороки. Зритель становится свидетелем того, как на основе разобранного на цитаты классического текста рождается новое по форме, большое, подробное и, что самое главное, убедительное и ошеломляющее высказывание. Как ни парадоксально звучит, режиссер в этой постановке исполняет главную роль. Он и есть Василий Жадов. Гуманизм постановки заключается в беспощадном препарировании современного общества. И нет в сценическом пространстве никакой орбитальной станции. Отдельным, главным героем, здесь является ночное небо. Пересекаемое игривыми кометами и подмигивающее человеку падающими звездами. Человеку, в конце концов догадывающемуся, что «доходным местом» для души может стать и пепелище. У которого «обнулишься», высшим для себя благом посчитаешь испечь картошки и загадать желание: пусть антиутопия окажется утопией.

… 12 октября в Саратовском академическом театре драмы начинается Четвертый Всероссийский фестиваль имени Олега Янковского. Финальной постановкой в программе фестиваля станет спектакль «ДоХХХод». Не пропустите.

Елена Маркелова

5 октября 2018

Газета «ИЗВЕСТИЯ САРАТОВ»